Древнерусские учения о пределах царской власти

Таким образом, Никон настаивал на том, чтобы государство в лице царя не имело решительно никакого отношения к церкви. Область, подчиненную царю, составляют, по его учению, исключительно дела государственные в тесном смысле этого слова. Но Никон не ограничился одной проповедью свободы церкви; он стремился и саму царскую власть подчинить церкви, и притом не в смысле подчинения ее церковным законам, что не было бы вовсе новостью для русской политической литературы, а в смысле подчинения ее представителю церкви – патриарху. Уже в первую половину своего патриаршества, когда Никон, как мы видели, держался учения о равенстве духовной и светской власти, он проводил теорию разделения государственной власти между царем и патриархом. Согласно предисловию к Служебнику 1655 г., в России действует не единая власть царя, а две власти, которые образуют «премудрую двоицу», и если Никон говорит о «едином их государском повелении», то лишь в том смысле, что для каждого действия государственной власти нужна не только воля царя, но и воля патриарха. Такое же значение имело и присвоение себе Никоном в 1653 г. титула «великого государя». Никон не только употреблял этот титул в различных грамотах, но и действовал как государь в отношении к боярам и различным органам управления

[913]. Когда же Никон оставил кафедру и занялся теоретическим обоснованием своей деятельности, он стал уже высказывать мысль, что царская власть подчинена власти патриаршей. Действительно, это подчинение составляет прямой логический вывод из учения о том, что священство выше царства. Никон учит, что «патриарх есть образ жив Христов и одушевлен, делесы и словесы в себе живописуя истину».

Это уже одно ставит царя в подчинение патриарху. Но у Никона есть и другие соображения. Во время венчания царю дается «завет»[914] держать «к нашему смирению и ко всем своим богомольцам о св. Дусе царское свое духовное повиновение», а Никон при своем избрании на кафедру взял с царя и бояр еще особое обещание «слушати во всем» патриарха, и об этом обещании он очень охотно напоминает. В силу этого патриарх имеет право указывать на все замеченные им непорядки и злоупотребления. «Досаждати цареви или князю всем возбранено есть, а не архиереом, обличати же по достоянию несть возбранено, аще и обличения словеса люта зело… по правде кто обличает царя несть муки достоин». Борьба с неправдой в действиях царя есть первейшая обязанность патриарха: «препояши оружие твое по бедре твоей, сильнее, сиречь меч твой по бедре твоей и борися с мучителем». По взгляду Никона, архиерей может потребовать от царя, «что царь обыкл творити, – творить законы православными»; иными словами, архиерей (подразумевается патриарх) может требовать, чтобы все действия царя согласовались с православными законами, как он, архиерей, эти законы понимает. Даже больше. Патриарх может царя «связати по заповедям Божиим». «Аще бо священницы, им же царие исповедают грехи своя и нарицают их отцем духовным, могут вязати:

колми паче архиерей великий (т. е. патриарх), иже над священником, царевым духовником, власть имея, должен есть царя вязати

, царь убо, при помазании на царство, должен исповедатися: правду распространите, неправду же сокрушите». Основываясь на том, что царь есть член церкви, обязанный повиноваться ее закону, Никон провозглашает теорию, которую гораздо раньше его проповедовал папа Иннокентий III: патриарх следит за государственной деятельностью царя, и в случае, если найдет в ней нарушение божественного закона, он может выставить против него высшее церковное наказание – запрещение, но «не яко противу царя, но яко противу исступленного от закона». Этим, конечно, патриарх приобретает над царем почти неограниченную власть. Вся деятельность царя подчинена его постоянному контролю; он судит царя, то как носителя верховной власти, то как частного человека. Любые проявления государственной власти, а через это вся государственная и общественная жизнь, тогда лишь могут быть признаны законными, когда они получили одобрение со стороны патриарха[915].