Читаем Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е полностью

Так бесславно окончилась сицилийская экспедиция. Долгое время в Афинах не могли поверить катастрофе в Сицилии. Погибла лучшая часть афинского войска и почти весь флот. Силы афинской морской державы были окончательно подорваны. Отдельные города стали безнаказанно выходить из Афинского морского союза, и афиняне уже не могли их удержать. Хотя война со Спартой длилась еще около десяти лет, сицилийская катастрофа предрешила поражение афинян.

Поражение Афин

(Д. П. Каллистов)

В Афины пришла долгожданная весть о победе. В морском сражении у Аргинусских островов афинский флот потопил до 70 вражеских кораблей, остальные обратились в бегство. Командующий неприятельским флотом Калликратид был смертельно ранен и утонул.

Вести о победах в эти годы не так-то уж часто приходили в Афины. Шел 25-й год изнурительной войны. Много за это время пережили афиняне: опустошительные вторжения врага в первые годы войны, страшную эпидемию чумы, унесшую много афинян. Но еще большие бедствия пришлось пережить афинянам в дальнейшем. Рухнули их замыслы подчинить себе богатые города Сицилии. В сицилийской экспедиции погиб почти весь флот Афин и лучшая часть войска.

Афинский морской союз разваливался; афинская казна истощилась. Особенно опасным было для афинян то, что их враги энергично действовали не только на суше, но и на море. Большую роль тут сыграли персидские деньги, на которые спартанцы значительно увеличили пелопоннесский флот. Денег же персы не жалели.

Вскоре в Спарте выдвинулся способный флотоводец Лисандр — решительный и в то же время очень осторожный, чрезвычайно честолюбивый человек, непримиримый враг афинской демократии. В короткий срок Лисандр смог восстановить сильно пострадавший пелопоннесский флот. Ему удалось одержать победу над афинянами в морском бою у мыса Нотий.

Но вскоре после этого успеха Лисандр был отозван в Спарту, так как окончился срок его службы. На его место был назначен Калликратид, который вскоре погиб в морском бою.

Победа афинян у Аргинусских островов была полной, сами они потеряли всего 25 кораблей.

Сразу же после сражения афинские стратеги поручили небольшой эскадре подобрать людей с разбитых и затонувших кораблей, сами же с главными силами направились к Митилене. Оставшейся на месте боя эскадрой командовали триерархи — Ферамен и Фрасибул. Они тотчас же попытались выйти в море, по которому плавали обломки разбитых кораблей с уцедившимися за них людьми, но поднялась сильная буря. Ферамен и Фрасибул не смогли выполнить приказание стратегов. Почти все афинские моряки и воины с разбитых и затонувших кораблей, за исключением нескольких человек, выброшенных волнами на берег, погибли. В результате в Афины одновременно с известием о блестящей победе над неприятельским флотом у Аргинусских островов пришла и другая весть — о гибели многих афинских граждан, оставленных их товарищами без помощи.

Любая военная победа связана с жертвами. При других обстоятельствах радость большой победы была бы сильнее горя от утраты родных, близких, сограждан. Но в истощенных военными лишениями Афинах все приняло иной оборот. Едва успели участвовавшие в сражении стратеги сойти на родной берег, как на них посыпались обвинения.

Вскоре стратеги предстали перед судом народного собрания. Тут с обвинениями против них выступил ряд лиц; среди них были Ферамен и Фрасибул — те самые люди, которым стратеги поручили после сражения подобрать пострадавших. Чувствуя, что главная вина падает на них, они больше всех нападали на стратегов, требуя вынесения им сурового приговора. Стратеги как могли защищались, снова и снова упоминая о буре.

«Если вы хотите во что бы то ни стало кого-нибудь обвинить, — говорили они в своих защитительных речах, — то виновны прежде всего те, кому было поручено подобрать жертвы морского боя, то есть Ферамен и Фрасибул. Но, хотя оба они теперь обвиняют не себя, а нас, мы повторяем, что единственной причиной того, что пострадавших в бою не удалось подобрать, была ужасная буря».

С горячей речью в защиту стратегов выступил один из участников собрания Евриптолем. Он говорил своим согражданам:

«Вы станете невольными союзниками спартанцев, противозаконно осуждая тех, кто победил и уничтожил семьдесят кораблей… Счастливые победители, вы хотите поступить так, как поступают только несчастные, потерпевшие поражение… Вы готовы осудить, как изменников, людей, которые не в силах были поступить иначе, чем они поступили… Не делайте же этого: правильнее увенчать победителей венками, а не подвергать их смертной казни, послушавшись совета дурных людей».

Речь Евриптолема произвела на многих сильное впечатление. Тем не менее при голосовании, восемь стратегов, руководивших Аргинусским сражением, были приговорены к смертной казни. Шесть из них были казнены. Двое успели бежать.

Афинское народное собрание, таким образом, само обезглавило руководство своим флотом — основной военной силой афинского государства.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное