Древняя Греция. Книга для чтения. Под редакцией С. Л. Утченко. Издание 4-е

Имя Клисфена пользовалось популярностью, многие из пожилых граждан, спешивших на собрание, хорошо знали Клисфена. Знали они также и о его борьбе с вождем аристократов Исагором, который даже обращался за помощью к спартанцам.

Площадь, на которой происходит голосование, огорожена забором с десятью воротами: каждая фила имеет свой вход. Граждане проходят через ворота и подают должностному лицу черепки, поворачивая книзу написанную сторону.

После подсчета черепков один из членов Совета пятисот объявляет результаты голосования. На сей раз большинством голосов присужден к изгнанию Аристид, сын Лисимаха.

Народ расходится с собрания, оживленно беседуя. Изгнание Аристида вызвало много споров. Некоторые находят это решение неправильным, вспоминают заслуги Аристида перед государством, его мужественное поведение во время марафонской битвы, его прозвище «Справедливый». Какой-то аристократ и богач, сторонник Аристида, с возмущением говорит окружившим его друзьям, что все это — дело рук личного врага Аристида, Фемистокла. Другой из этой же группы рассказывает, что он стоял в толпе недалеко от Аристида и видел, как к тому подошел какой-то крестьянин. Он, конечно, не знал Аристида в лицо и подошел к нему случайно, чтобы только попросить написать на черепке имя, так как сам был неграмотен.

— Чье же имя написать тебе? — спросил Аристид.

— Аристида, — был ответ.

Тот удивился и спросил, уж не причинил ли ему Аристид какого-нибудь зла.

— Ровно никакого, — отвечал крестьянин, — я даже не видал этого человека, но мне надоело слушать, что всюду его называют справедливым.

Однако большинство народа, расходящегося с собрания, — крестьяне, ремесленники, мелкие торговцы — одобряют изгнание Аристида. «Аристид всегда выступал против создания военного флота, — говорят они. — Все знают, что его не так беспокоит защита родины, как то, что бедняки, поступив гребцами на корабли, перестанут нуждаться в куске хлеба и не будут уже подчиняться богатым и знатным. Недаром Аристид всегда так восхищается аристократической Спартой и ее союзниками. Ему бы хотелось, чтобы и в Афинах народ навсегда остался в подчинении у аристократов. Вот пусть и едет к своим друзьям — вон из Афин!»

В эргастерии

(Б. П. Селецкий)

Далеко позади остался один из «Кругов» — так афиняне называли рабские рынки. Только что купленный лидиец Алиатт шагал за маленьким словоохотливым афинянином, управляющим большой рабской мастерской — эргастерием.

Прошли афинскую площадь — Колон — с рабочей биржей, где с утра толклись желавшие наняться на работу грузчики, матросы, ремесленники и сельскохозяйственные рабочие. Тут были и свободные, и рабы, их даже нельзя было отличить друг от друга: и те и другие одеты в короткие до колен хитоны — рубахи с одним рукавом, подпоясанные поясом. На всех сандалии или башмаки со шнуровкой. Все одинаково шумят и ругаются на языке предместий, языке рабочего люда, который с трудом может понять приезжий.

Сюда приходят наниматели и уводят с собой рабов, посланных хозяевами на заработки, а иногда и целые группы рабов. Алиатту давно хотелось побывать в Афинах — богатейшем торговом и ремесленном городе того времени. И вот теперь он попал сюда, но попал рабом. Никогда не думал Алиатт, что будет рабом. В родном городе он слыл знаменитым кузнецом. Случайно попал он в рабство: приехал в приморское местечко Малой Азии по торговым делам и был захвачен пиратами. Прощай дом, семья, родная страна, прощай мастерская, приносившая немалый доход…

Несмотря на печальные мысли, Алиатт зорко поглядывал вокруг. На улицах много лавок. Чуть ли не в каждом доме в задних помещениях — мастерская, а в передних, выходящих на улицу, — лавка… Вот лавка сапожника. За хорошие башмаки он выручает десять драхм за пару. Работают у него 13 рабов. Такому сапожнику можно жить неплохо. Вот булочная. Всю ночь туда с мельниц подвозили муку, всю ночь потные полуголые рабы вращали тяжелые жернова, а в булочной у пылающих печей без устали суетился с десяток рабов. Пекли славившийся повсюду в Греции афинский хлеб. Торопились поспеть к утру. Утром в булочную придут торговки и закупят товар, чтобы продавать его потом в разнос на рынке. Много мастерских шорников, ювелиров, лавочек брадобреев, парфюмеров. И всюду, несмотря на войну со Спартой, толпы покупателей. В парикмахерских и лавках, торгующих ароматными маслами, весь день толкутся афинские щеголи — нужно завиться и постричь бороду по последней моде, приобрести только что прибывшие из далекой Аравии редкие благовония.

В шорных лавках знатные афиняне покупают седла, сбрую. Не пустуют и лавки ювелиров. Всюду шум, давка.

— Теперь направо! — голос сопровождавшего оторвал Алиатта от его наблюдений. — Теперь уже недолго — скоро придем. Это — Керамик, предместье Афин.