Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни

Затем Аристотель занялся с другим учеником, изучавшим политическую историю разных государств, историю бывших в них переворотов. Ученик изучил основательно вопрос, просмотрел историю 54 различных государств, изучил 130 переворотов и представил Аристотелю свой доклад на эту тему, о причинах и условиях переворотов. Аристотель рекомендовал ему дополнить весь этот материал данными из истории других государств, очерки истории которых, составленные в школе Аристотеля, имелись в библиотеке; их было там до 150.

Отпустив этого ученика, Аристотель перешел к другим, изучавшим специально политический строй разных государств, как существующих, так и рекомендуемых учеными мудрецами. Одному ученику он поручил рассмотреть спартанское государственное устройство, которое многими считалось тогда прямо образцовым.

Еще несколько человек изучали государственную историю Афин, работали над составлением новой, 158‑й «Политии», как назывались очерки политической истории и устройства различных государств. Учитель уже роздал ученикам нужные для работы материалы – историков Геродота и Фукидида, речи Демосфена, стихотворения Солона; несколько учеников работали специально над изучением Аттид – афинских летописей; это были списки архонтов, правителей Афин, составленные по годам, с погодной записью важнейших событий и перемен. Аристотель советовал обратить внимание на то, какое влияние имели Персидские войны на развитие афинской демократии, на рост значения демоса. Особенное внимание он просил обратить на реформы Солона и Писистрата, реформы, имевшие такое важное значение; Солон был, по его словам, первым в Афинах вождем народа, родоначальником афинской демократии; Писистрат тоже скорее был демократ, чем тиран, – это был крупный политический деятель. Иначе оценивал Аристотель деятельность позднейших афинских преобразователей, Аристида, Фемистокла и Перикла; эти люди, говорил он, только испортили демократию, исказили то, что было хорошего в реформах Солона и Писистрата, допустив к делам правления бездомный городской люд, ремесленный и рабочий (тэтов).

Этим закончились на этот раз утренние занятия Аристотеля. Да и пора было: и ученики, и сам учитель были утомлены и успели проголодаться; все поспешили поэтому в одну из зал гимназии, где были приготовлены столы с яствами, и уселись за общую трапезу. Аристотель занял место среди своих учеников. Теперь серьезные речи сменились веселой беседой и остроумной шуткой; Аристотель спрашивал учеников, очень ли горек для них корень учения, или же для них и корень учения сладок – не оказались бы тогда горше его плоды?

V

До обеда работая со своими учениками, Аристотель посвящал послеобеденные часы посторонним слушателям, желавшим чему-нибудь поучиться, пополнить свои знания. Почти каждый день собирались они к этому времени в садах Ликея, и тут происходили как бы публичные лекции на разные более доступные и более интересные для них темы. И в этот день, кончив обед и немного отдохнув, Аристотель вышел снова в Ликейские аллеи и нашел там уже ждавшую его толпу слушателей, явившихся из Афин. Так же, как и с учениками, Аристотель принялся толковать с ними, разгуливая по тенистым аллеям священной рощи, втягивая и самих слушателей незаметно в свою беседу.

Предыдущие беседы философа с публикой были посвящены вопросу о наилучшей жизни, о возможности и условиях человеческого счастья. Теперь он повел речь на другую тему, заговорил о государстве и о государственном устройстве. Это была для афинян того времени самая близкая и животрепещущая тема; все с громадным интересом слушали Аристотеля, внимали «золотому потоку его красноречия», стараясь не пропустить ни слова.

Прежде всего Аристотель остановился на вопросе о том, как возникает государство, как объяснить его происхождение. Он полагал, что государство не есть искусственное создание людей, но что оно само собой и неизбежно возникает из свойств и потребностей человека; это такое же естественное явление, как и все другие явления в природе. И свою лекцию он начал указанием на то, что не только люди, но и другие животные стараются жить вместе, сообща друг с другом; многие из них живут стадами, и только хищники ходят поодиночке, выискивая добычу и избегая общества себе подобных. Человек же является по преимуществу животным общежительным, более общежительным, чем самые общественные из других животных, – чем пчелы и муравьи, и это неудивительно, так как из всех животных только человек обладает разумной речью, может передавать свои мысли и чувства и имеет понятия о добре и зле, о справедливом и несправедливом. Государство возникает таким образом естественно и постепенно. Сперва образуется семья, состоящая из мужа и жены, отца и детей, господина и рабов. Из соединения нескольких семей получается поселок, или село, из соединения ряда сел слагается государство. И все это потому, что люди нуждаются друг в друге, что человек – общежительное животное.