Древние Славяне. Соль. Книга вторая. Масленица

Тут дети и подростки стали тянуть руки к блинам, но Торча высоко поднял тяжелую корзину, поставил себе на плечо и прикрыл одним из платков, снятом с плеча Ладимиры.

– Рано пока ещё, терпите.

* * *

Завидев ряженых, Ведунья прихватила глиняный подойник, подошла к Ладимире, поклонилась ей и козе Белянке, села на корточки, выдоила молоко и накрыла подойник сверху блином. Подошла к ногам чура Рода, к центральному костру, кинула в него блин и выплеснула молоко. По поляне разнеслись запахи жжёного молока и хлеба, отмечая начало праздника.

– Все целуемся и желаем здравия! – Крикнула Ведунья и подошла к толстому Журе в медвежьей шкуре. – С Масленицей тебя, Ком-зверь, с тёплым ветром и сильным солнцем.

Взяв из корзины блин, Ведунья засунула его в пасть головы медведя.

– Кушай, кушай, Ком-батюшка, передавай привет проснувшимся Лешакам и Лешачихам! Водяному и Русалкам! Лесным Берегиням! Охотнице Деване и мудрым Ягиням, живущим на лесных опушках.

– Пер-р-редам, – рыкнул изо всех сил Жура из-под медвежьей головы и съел первый масляный блин из жертвенной корзины.

Протянув руки-лапы, Жур ходил вокруг общего костра, хватал и обнимал тех людей, что стояли ближе, целовал. Мужиков в бородатые щёки, девок и баб взасос, пока те не вырывались из его лап.

Торча щедро раздавал блины тянущимся к нему детским ручкам. Неприятных старика Блоху, и тётку Щуку хотел обойти, но они сами стащили из корзины по несколько блинов.

За Журом-Комом и раскрашенным Торчей, стараясь не запутаться в длинных юбках, танцевала Тихомира, тряся под зимней одеждой толстым телом с отвисшим животом и грудями. Открыв свой мешок, она тихонько перекладывала в него блины из корзины. Это мало кто замечал, увлёкшись всеобщим целованием и музыкой, ставшей громкой.

* * *

Получив жертвенный или достав свой, принесённый блин, люди подходили к Ведунье, и она клала на блин вкусную кутью. А кто совсем терпеть не мог, в основном захмелевшие ещё дома мужики, подставляли ладони с лепёшкой снега вместо блина.

Снежана обошла очередь к кутье и подставила свой блин, за нею пристроилась её подруга старая Поливана и они, откусывая блины, отошли в сторону обсуждать соседок и гостей.

В центре торжка постепенно образовался хоровод и множество людей пошли вокруг костра и чура Масленицы.

– Ой, Лада, ой Лель, перепень-перепень. Как взростёте до Ярилы, до солнца, до жаркого, подарите нам лето урожайное, – пели женщины, идя в хороводе слева направо, повторяя ежедневный круг солнца.

Коза Белянка, успокоилась после дойки и с удовольствием жевала подносимые близко стоящими людьми, блины.

– Ешь, коза-летница, приноси молоко жирное.

– Пора домой, – объявила козе Ладимира и, отталкивая руки желающих покормить священное сегодня животное, потащила её из рощи.

Проходя мимо соседского дома Крепконого Долгуши, Белянка заблеяла тонким голосом и ей ответил Боец – серый козёл, от которого у половины коз в Явидово были козлята. Сам Боец больше всего любил Белянку. Летом и осенью, когда скотину выгоняли на траву, он срывал колышек, к которому был привязан, и пасся рядом с Белянкой, опасливо оглядываясь, чтобы не появился соперник, козёл с другого конца деревни, покрывавший остальных коз.

Заведя козу в загон, Ладимира поспешила обратно в Священную Рощу. Одной сидеть дома, без детей и супруга Журы, в обычный день было тихим праздником, но в настоящий праздник – скучно.

* * *

– Подходим и отмечаем начало Масленицы! – Распорядился Переслав.

С силой снимая крышки с корчаги с хмельными напитком, воротник Тимослав зачерпнув половником квас, первую кружку налил себе, выпил. И только потом начал наливать другим.

– Кружки возвращайте быстрее! Всем отметить хочется! А кто спрячет княжью кружку за пазуху, я больше не налью! Я всех помню!

При первом окрике, Годислава аж вздрогнула, но, зная, что воро

тник не сводит с неё глаз, обернулась к нему и улыбнулась, но не широко, стараясь, не показать выщербленный справа верхний зуб.

Мужики пили медовуху суетливо, стараясь снова встать к корчаге. Бабы пили обстоятельно, оценивая вкус напитка.

– У меня слаще.

– А у меня крепче, я с хреном ставлю.

– А теперь поклонимся нашей Ладушке, берёзе белой-белоствольной! – Продолжала руководить Масленицей Ведунья. – Поблагодарим её за ту силушку, что отдаст она нам своим соком, своей кровью белою, и попросим прощения за рану, что нанесём мы ей после зимушки.

Подхватив пустое ведро, Ведунья подошла с северной стороны к самой близкой к чурам Богов крепкой берёзе. Ковырнув ножом зажившую за лето дырочку в стволе, наискось срезала ветку, вставила её в ствол и пристроила в ведро. Поцеловав белую с чёрными чёрточками кору дерева, Ведунья погладила её и повторилась.

– Прости, урона тебе не будет.

Развеселившийся народ не хотел расходиться, но Ведунья закричала: