Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Во всех удельно-феодальных структурах — а именно таковой был чжоуский Китай до периода Чжаньго — всегда воевали главным образом аристократы, представители правящих верхов и выходцы из родовой знати. Не везде аристократы конституировались как четко оформленное влиятельнейшее сословие, верхи общества. Однако сказания героического эпоса и хорошо известные исторические факты из истории многих стран, прежде всего средневековой Европы, свидетельствуют о том, что феодальные или рыцарские войны — это нечто вполне реальное, хотя в разных регионах в различные исторические эпохи принимавшее весьма отличные друг от друга формы. Одно дело — немецкие рыцари, другое — японские самураи, но те и другие вели именно феодальные войны.

Со времен Шан формирующаяся древнекитайская аристократия была в основном военной знатью, воинами. Первые клановые структуры возникали как военные, профессионально-воинские, знаменные формирования [24, с. 180–182]. В ранних чжоуских уделах роль дружины военных профессионалов тоже играли, насколько об этом можно судить по данным надписей на бронзе, представители чжоуских верхов, ближайшие сородичи удельных властителей (люди вана, чжоусцы, — в отличие, скажем, от аборигенов, составлявших население территории, пожалованной в качестве удела). Естественно, что с течением времени, по мере институционализации сословия феодализирующейся аристократии, в уделах чжоуского Китая возрастали и количество феодальной знати, и ее роль в жизни страны. Основным занятием представителей этого сословия (если не считать сравнительно несложного еще аппарата администрации и тем более спорадических жреческих функций) была война. Война и умение хорошо воевать всегда и везде были первой заповедью аристократии, и древнекитайская высшая знать не была в этом смысле исключением. Военное искусство и регулярные тренировки на охоте и в войнах были нормой. Начиная с Шан все аристократы с детства приобретали опыт военного дела. Стрельба из лука, метание копья, управление колесницей — все это входило в число обязательных дисциплин, которым юного отпрыска знатной семьи смолоду учили, равно как письму или счету.

Так обстояло дело везде, где сословие аристократов институционализировалось, идет ли речь о западноевропейских рыцарях или русских дворянах. Но важно отличие древней феодальной знати от средневековой. Специфика древнего Китая — как, впрочем, и иных народов древности — заключается в видах вооружения и соответственно способах ведения войны: основной военной силой в шанско-чжоуском Китае вплоть до периода Чжаньго были боевые колесницы.

Именно боевые колесницы (когда отсутствовала кавалерия и общество вообще еще не было знакомо с верховой ездой) играли главную роль и в войнах и во время охоты. Развивая в нужный момент необходимую скорость, боевая колесница сминала ряды вражеской пехоты и могла быть остановлена лишь встречной колесницей противника. Нередко сражения были именно столкновением колесниц, в ходе которых одни терпели поражение, а другие брали верх, тогда как сравнительно немногочисленная пехота лишь довершала начатое сражение. Неудивительно поэтому, что колесницы были не только богатством и наилучшим вооруженным средством боя, но и своего рода мерилом воинской силы.

Как известно, числом колесниц обычно измерялась боевая мощь того или иного из чжоуских государств, особенно в период Чуньцю. Опираясь на данные «Цзо-чжуань», Сюй Чжо-юнь приводит интересные цифры [200, с. 65–66]. Так, в среднем по размеру и силе царстве Чжэн уже в конце VIII в. до н. э., т. е. в самом начале периода Чуньцю, было значительно более 200 боевых колесниц, так как именно с 200 выступил против своего мятежного братца в 722 г. до н. э. чжэнский Чжуан-гун, а сколько их было на стороне побежденного брата, в тексте не сказано [114, 1-й год Инь-гуна; 212, т. V, с. 2 и 6]. Похоже, что в начале Чуньцю для среднего размера царств цифра в 200300 боевых колесниц была нормой. Когда в 660 г. до н. э. варвары-dw разгромили царство Вэй, в нем оставалось лишь 30 колесниц, и только через несколько лет, благодаря помощи гегемона-ба циского Хуань-гуна, их вновь стало 300 [114, 2-й год Минь-гуна; 212, т. V, с. 127–129 и 131]. Во второй половине Чуньцю колесниц уже было больше. В Чжэн в 548 г. до н. э. их было 700, а в царстве Лу в 534 г. до н. э. даже 1000 [114, 25-й год Сян-гуна и 8-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 511 и 515, 621 и 622]. В то же время (529 г. до н. э.) в сильном Цзинь их было 4 тыс. [114, 13-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 645 и 651].