Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

В ходе знаменитой битвы при Яньлине между Цзинь и Чу в 575 г. до н. э. главный идеолог стратегического замысла, приведшего цзиньцев к победе, Ци Чжи, трижды сталкивался с колесницей чуского правителя Гун-вана и всякий раз, как повествуют «Цзо-чжуань» и «Го юй», соскакивал со своей колесницы и спешил приветствовать чужого правителя. За это Гун-ван после сражения велел поднести ему в подарок лук, отметив, что Ци Чжи («человек в наколенниках из красной кожи») вел себя как благородный муж. Впоследствии именно за этот эпизод Ци Чжи был обвинен в преступном замысле и едва ли не весь самый могущественный в то время в Цзинь клан Ци был уничтожен [114, 16-й и 17-й годы Чэн-гуна; 212, т. V, с. 392 и 397, 402 и 405; 85, с. 140 и 152; 29, с. 197–198 и 201–202].

Вся история с Ци Чжи очень противоречива. «Го юй», например, восхваляет его за благородство (храбр и знает правила ли, т. е. ритуального церемониала), но в то же время и обвиняет его не только в предательстве, но в постыдном лицемерии, т. е. в отсутствии благородства и добродетельности [85, с. 82; 29, с. 56]. Разумеется, многое зависит от того, как расценить неординарный поступок. Расшаркиваться на поле боя с командующим войсками противника действительно не очень-то было принято. Но нельзя забывать, что речь идет об аристократе высшего ранга, о храбром воине и военачальнике, который задумал и осуществил успешную военную операцию. За благородное поведение и соблюдение, быть может, чересчур любезных в той ситуации норм аристократическо-рыцарской этики его впоследствии обвинили и казнили. Очень похоже на то, что в сообщениях источников о поведении Ци Чжи что-то не так. Но как оно было на самом деле — если было иначе, — нам никогда не узнать. Единственное, что можно в данной ситуации точно определить, так это то, что рыцарская этика как таковая не только существовала, но и порой принимала столь вычурные, как в случае с Ци Чжи, формы.

Именно такого рода этические выкрутасы — как бы они ни казались непривычны как нам, так и современникам того же Ци Чжи — являются одним из наиболее убедительных свидетельств феодального характера войн, которые велись в Чуньцю. В самом деле, попробуем более основательно проследить ситуацию, складывавшуюся на поле боя. Первое, что бросается в глаза любому, кто прочтет подробные описания баталий в «Цзо-чжуань», — это сам характер военных действий.

Воюют колесницы, т. е. знатные аристократы, воины-профессионалы. Конечно, есть и пехота, но она явно не играет самостоятельной роли. Она воюет в качестве вспомогательной силы, следующей за колесницами и помогающей воинам-профессионалам.

Источники обстоятельно описывают отдельные эпизоды битв, рассказывают о столкновениях и поединках, иногда о тактических замыслах (охватить противника с флангов, отрезать основную часть его войска от других и т. п.), но все это осуществляют только колесницы с их профессиональными воинами из числа аристократов, хорошо вооруженных и надежно прикрытых шлемами, латами и прочими средствами личной защиты. Колесницы свободно передвигаются по полю боя, совершают рейды, перемещаются, преследуют друг друга, приостанавливаются для поражения врага и проходят далее, оставляя на долю пехоты «зачищать» пройденный путь. Именно они воюют на данном пространстве, причем действуют большим числом. В сражениях крупного масштаба, описанных в «Цзо-чжуань», с каждой из сторон принимает участие примерно 700–800 боевых колесниц. Это полторы тысячи одновременно мчащихся четверок лошадей. Они скачут, поворачиваются, преследуют, обходят, останавливаются, снова движутся. И все это время их экипажи стреляют из лука, поражают врага копьями, а временами, спешившись, ведут, возможно, и рукопашный бой. Здесь явно нет и не может быть места сколько-нибудь значительному массиву пехоты.

Каково же было соотношение между колесницами и пехотой? Известно, что со времен Шан каждая колесница обязательно сопровождалась отрядом пехоты. Но в Шан колесниц было, насколько можно судить по косвенным данным, сравнительно немного. Число их измерялось несколькими десятками с каждой из воюющих сторон, а порой они вообще были только у шанцев и в этом случае использовались для поражения варварских отрядов пехоты, коль скоро это было возможно в условиях битвы (если такой возможности не было, велись военные действия между пехотинцами, а на колесницах находились командиры, руководившие ходом сражения). Считается, что в Шан на одну колесницу приходилось около 70–80 бойцов-пехотинцев, которые строились в колонны по 10–12 человек, были неплохо вооружены и защищены (это относится прежде всего к первым колоннам) латами, шлемами и т. п. [5, с. 68 и сл.]. Но в эпоху Чуньцю многое изменилось.