Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Горожане эти — если не считать живших в домах знати рабов, слуг и мелкой челяди — имели, как правило, свои дома с приусадебными участками, а также земельные угодья за городскими стенами, иногда поблизости от соседнего царства. Об этом, в частности, свидетельствует зафиксированный в «Цзо-чжуань» эпизод, когда жители царства Чэнь выбирали по призыву своего государя, с кем им быть, с Чу или с У (оба крупных царства находились в состоянии войны друг с другом). Чэньские го-жэнь делали выбор в зависимости от того, к какому из этих крупных царств ближе были их земли (1-й год Ай-гуна [Legge, т. V, с. 793]). Видимо, земельные участки, о которых шла речь, были не очень большими, но урожая с них, надо полагать, хватало, чтобы прокормить семью и выплатить налоги. Впрочем, не очень ясно, платили ли го-жэнь со своей земли такие же налоги, как и обычные земледельцы. Возможно, что и не платили, а налоги с них брались за их основной труд в городском хозяйстве, т. е. в виде изделий, созданных по заказу администрации, либо в форме обслуживания аристократов и чиновников.

Можно предположить, что часть произведенного либо привезенного казенными ремесленниками и торговцами продукта они продавали в лавках на рыночной площади. Но в период Чуньцю, как о том шла речь во втором томе, об этом прямых данных практически нет. На этот счет есть некоторые косвенные свидетельства, включая полулегендарное предание о том, что в юности частным торговцем был Гуань Чжун. Известно, что нечто подобное мелкой торговле существовало (торговали же чем-то лавки на рыночной площади— косвенно об этом свидетельствуют сентенции насчет того, что в Ци влиятельный клан Чэнь продавал лес, рыбу и соль по их себестоимости, дабы снискать популярность и обрести сторонников), но объем торговли скорее всего был еще очень незначительным. Кроме того, чаще всего использовалась, насколько можно судить, меновая форма торговли. Во всяком случае, упоминаний о деньгах в аутентичных текстах почти нет, да и археологические данные позволяют полагать, что монетное обращение в то время было крайне незначительным.

Все стало быстро и разительно изменяться на рубеже периодов Чуньцю и Чжаньго. Города в результате ослабления власти правителей и упадка роли наследственной аристократии, а также по мере увеличения значения чиновничьей бюрократии, находившейся на службе у новых и укрепивших свою власть правителей, стали превращаться из центров клановых уделов либо кормлений в рыночные центры, в достаточно независимые и игравшие все более и более важную экономическую роль места, сосредоточения бурно развивающихся в рамках нарождавшегося частнособственнического хозяйства ремесла и торговли. Это означало, что чжоуский Китай, пусть достаточно поздно по сравнению с другими ранними государствами Востока, в середине I тысячелетия до н. э. вступил в фазу энергичной приватизации.

Но процесс приватизации, проявивший себя прежде всего в городах, затронул и деревню. Он стал всеобщим. Частная собственность, еще недавно не имевшая самодовлеющего статуса, даже бывшая практически целиком подконтрольной властям, стала быстро распространяться как среди правящих верхов, так и горожан и крестьян. Процесс приватизации в чжоуском Китае реально ощущался уже в конце периода Чуньцю. Его проявления наиболее очевидны на примере общинной деревни, где шла нуклеаризация семьи с выделением семейных дворов-домохозяйств.

В записях «Цзо-чжуань» можно найти данные о пожалованиях уже не целых деревень, что прежде было нормой, а некоего числа таких домохозяйств с принадлежащими им полями (т. е. права на сбор налогов с определенного количества семейных участков земли). Известно, что в царстве Лy в первой половине VI в. до н. э., вскоре после реформ, общинные деревни исчислялись определенным количеством дворов. Например, в 574 г. до н. э., по данным «Цзо-чжуань», цискому аристократу Бао, поступившему на службу в один из луских уделов, было пожаловано в кормление 100 дворов (17-й год Чэн-гуна [Legge, т. V, с. 401]).

С начала периода Чжаньго о домохозяйствах говорится в источниках достаточно часто. Можно напомнить, что во владении Мэнчан-цзюня их насчитывалось десять тысяч [Сыма Цянь, гл. 75; Вяткин, т. VII, с. 180]. О том, что имеются в виду домохозяйства малой нукле-арной семьи, свидетельствуют рассуждения вэйского министра Ли Куя (Ли Кэ, рубеж V–IV вв. до н. э.) и его расчеты в связи с разумным использованием урожая в 150 мешков-даней зерна с крестьянского надела в 100 му. Расчет делался на семью из пяти человек, причем после вычета необходимых для питания этой семьи 90 даней остальные 45 (15 шли на уплату налога) предполагалось продать по 30 монет за дань с тем, чтобы купить для всех пятерых одежду и иметь средства для других необходимых расходов, в частности, на ритуально-обрядовые нужды [Цянь Хань-шу, гл. 24, с. 1457].