Древо познания

— Они убивают будущее, — мрачно сказал он. — Мы с Паулой оба хотим детей. Это часть нашей человеческой сущности. А эти боги собираются отсеивать… доджинов и подвергать их стерилизационным излучениям, пусть идут к черту!

— Когда-то Земля принадлежала им, — сказал я. — Но они оставили ее.

— Теперь наша раса населяет Землю, Шон, и это удалось ей очень нелегко. Если бы боги Эдис остались, выстояли, они бы, в конце концов, вернули себе потерянное господство. Но эволюция означает борьбу. Человечество тоже не стояло на месте в своем развитии. А эти… боги хотят повернуть все вспять. Вот что пытаются сделать эти суперэндокрины. Но Земля принадлежит нам — нашей расе и нашим детям.

Я посмотрел на него, чувствуя на своих губах горячие поцелуи Эдис.

— Твоя раса, Гленн.

— И твоя тоже.

— Нет, но я собираюсь это выяснить.

Гленн поморщился.

— Ты еще передумаешь.

— С доджинами, — жестко сказал я, — покончено. Я умываю руки. У них был шанс, и они его упустили. Им будет позволено вымереть. Они этого заслуживают. Люди Дайана не злые, и они выше интеллектуально и морально, а также физически. Преступность, война, трущобы, ненависть, нищета — вот чего добились доджины. Ничего из этого не существует среди тех, кого ты называешь суперэндокринами.

— Все равно от Эдис у меня мурашки по коже, — проговорил Гленн. — И ты начинаешь действовать на меня точно так же.

Я сердито повернулся к двери, собираясь уйти. Но его рука легла мне на плечо.

— Подожди, — примирительно произнес Гленн. — Я не хотел тебя обидеть, прости, я — болван. Ты все еще Шон О’Мара, несмотря на чары этой «тигрицы». Пожалуйста, оставайся таким, какой есть. Ты же собирался со мной в Иллинойс, помнишь? После того, как все это закончится? Ты еще хочешь попробовать ту индейку с соусом?

Я рассмеялся и шутя стукнул Гленна кулаком в челюсть.

— Ладно, парень. Я вернусь с тобой в твой захолустный городишко и оставлю тебя с Паулой.

Он выглядел таким счастливым, каким я не видел его уже несколько дней. Но когда я вышел, то увидел шаркающего по коридору Гхара, и на сердце у меня вдруг стало очень тяжело. Это было все равно, что быть пойманным в сети — бороться с неизбежным и знать, что эта борьба только продлевает окончательный неизменный конец.

Ибо там была Эдис, и кровь богов текла во мне. Кровь, которая текла в жилах моих предков из Ллеу-Атланта, пробуждаясь и оживая теперь в нынешней моей жизни. Я уже успел переродиться. Земля, доджины! Не из моей породы! Здесь, в Дайане, было мое наследие, здесь был мой народ.

И Эдис!

Я НАШЕЛ ее в башне. В ее поведении чувствовалось напряженное затаенное волнение.

— Я уже было пошла разыскивать тебя, Шон, но ты пришел. Посмотри туда! — она указала на дымку в дали.

— Что? Я ничего не вижу.

— Ты слеп, но скоро твои глаза откроются. Нет, ты еще не видишь так далеко, как я, но я скажу тебе вот что: Лар возвращается! И народ Ллеу-Дайана идет за ним. Они несут оружие и другие необходимые вещи. Ибо они идут к воротам. На Землю своих предков!

— Да, — тяжело пробормотал я. — Лучше бы они не покидали ее. Я бы хотел, чтобы так продолжалось вечно.

— Это не кончится. Это не закончится для нас, Шон.

— Я думаю иначе. Предчувствие, — сказал я, сам не зная почему. — Я думаю, что все закончится пламенем, смертью и большим горем. Какое-то время мы были с тобой счастливы, но теперь все кончено.

Она была в моих объятиях, ее губы прильнули к моим губам, не позволяя мне говорить.

— Ты не можешь видеть будущее. Не говори такие ужасные вещи! Даже мы, жители Дайана, не можем сбросить завесу, скрывающую завтрашний день. Шон, ты забудешь эту глупость, когда буря подействует на тебя, и она очень скоро придет! Ждать недолго!

— Да?

— Смотри! За бездной, за храмом врат — яркий свет. Видишь? Буря в расщелине снова начинается, которая дает жизнь и силу богам. То, что исходит из скалы, манит и показывает нам верный путь, как маяк. Как только ты встанешь в шторм, Шон, ты обретешь себя, ты будешь как обнаженный меч! Все, что ты чувствуешь сейчас, но очень слабо, в десятки раз усилится, и кровь забурлит в твоих венах, как и в моих. Узы плоти все еще держат тебя. Пойдем, пока Лар не дошел до замка. Мы пойдем к расселине и искупаемся в силе, которая творит богов!

Ее волнение полностью захватило меня. Смеясь, я поднял ее, поцеловал в губы и направился к лестнице. Потом вниз по ней, во внутренний дворик…

Гленн стоял и ждал.

— И что теперь? — язвительно спросил он. Эдис бросила на него презрительный взгляд.

— Нет больше того Шона, которого ты знал, — сказала она. — Когда ты увидишь его в следующий раз, он больше не будет нести на себе бремя доджина.

Гленн облизнул губы.

— Ты собираешься…

— Да, — ответил я.

Он помедлил.

— Все в порядке. Я иду с тобой. На всякий случай.

— Что он говорит? — пробормотала Эдис. — Он не может пойти.

— Куда я иду, туда и он, — отрезал я.

Возможно, к такому тону меня подтолкнул болезненный обиженный взгляд Гленна. Я почему-то почувствовал, что предаю его. Но это было глупо, очень глупо!