Древо Тьмы

Он снова уверенно смотрит мне в глаза.

— Всё будет в порядке, — говорит он и вставляет пробку в горлышко бутылки. — Вино прекрасное, Эллорен. Ты ведь никогда не пробовала вино?

«Ну… с Валаской я пробовала тираг, — мелькает у меня в голове. — Так напробовалась…»

— Нет, вино я никогда не пила.

— Полагаю, тебе понравится.

Я же поудобнее устраиваюсь на кровати и беру со столика маленький хрустальный пузырёк, перевязанный золотистой ленточкой, на которой вышиты ишкартанские буквы.

— Что это?

— Ароматное эллузианское масло. — Лукас на мгновение умолкает — он явно раздумывает, как бы получше объяснить. — Потом пригодится.

Приподняв крошечную хрустальную крышечку, я принюхиваюсь: ваниль, роза, жасмин.

— Зачем это? — спрашиваю я, закрывая флакон.

Лукас медлит с ответом, покачивая в руке бутылку вина.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, Эллорен.

Смысл его слов до меня доходит не сразу. А потом, поняв в чём дело, я тепло улыбаюсь.

— Умеешь превращать девственниц в женщин, да, Лукас? — шутливо спрашиваю я и опускаю в смущении глаза.

Он улыбается и наливает в бокалы немного вина.

— Нет. Ты у меня первая.

С бокалами в руках он подходит и протягивает мне вино.

Чувствуя, как пылают от смущения щёки, я принимаю хрустальный фужер с вином цвета мёда.

— Мы с тобой особенные — и ты, и я. — Лукас опускается на обитый бархатом стул напротив. Бокал с вином он держит непринуждённо, слегка покачивая в руке. — Наши магические линии совпадают идеально. — Приподняв бокал, он указывает им на постель. — Скорее всего, и в этом мы прекрасно подойдём друг другу.

Страх опять подбирается, будто липкий туман, и я делаю глоток вина.

Нежно-сладкая ароматная жидкость проникает мне в рот, и я изумлённо округляю глаза. Действительно, очень вкусно. Отличное вино. Терпкое, с древесными ароматами.

— Что это? — восхищённо спрашиваю я и провожу языком по верхней губе. Винный аромат нежно согревает мои земные линии силы. — Знаю! Сейчас… — Прикрыв глаза, я сосредотачиваюсь и вижу рощу вечнозелёных деревьев с низко опущенными пушистыми ветвями. — М-м-м. Кедр.

Открыв глаза, я встречаюсь взглядом с внимательными глазами Лукаса.

— Правильно, — кивает он. — Это вино много лет хранили в кедровых бочонках. Только маги с очень сильными земными линиями силы могут различить в этом вине кедровые нотки.

— Ах, Лукас! — Ещё глоток — и на этот раз я медлю, удерживая вино на языке, а древесные ароматы всё сильнее будоражат магические линии. — Прекрасное вино.

Лукас довольно улыбается, его глаза сияют.

— Ты умеешь чувствовать красоту во всём. Знаешь толк в музыке, а теперь и в вине. — Он задумчиво рассматривает бокал. — Дураки гарднерийцы. Нельзя объявлять вино вне закона.

Я снова подношу к губам бокал — ласковые ветви кедра обнимают меня, унося напряжение, даруя покой, и из глубин памяти поднимаются нежданные мысли: я вижу прекрасное лицо Айвена, вспоминаю, как он обнимал меня, как мы сливались в огненном поцелуе, как окутывали мои плечи его крылья…

«Айвен!»

Горе накрывает меня холодной колючей волной, в груди поднимается боль…

«Эта ночь должны была быть нашей, Айвен. Мы с тобой должны были провести её вместе».

Ещё глоток вина, на этот раз в отчаянном усилии смыть нежным кедровым ароматом нестерпимую горечь воспоминаний.

«Его больше нет, Эллорен. Перестань о нём думать».

Я прерывисто вздыхаю, а успокаивающий аромат деревьев дарит картины леса, помогает потушить вспышку печали.

Скинув вышитые туфельки, я зарываюсь ступнями в тонких чулках в пушистый ковёр, коленями почти касаясь Лукаса — он сидит на стуле, совсем близко. Ставлю фужер на столик и задумчиво разглядываю моего визави — он устроился очень удобно, опирается локтем о колено, бокал покачивает в руке.

— У тебя было много женщин? — помедлив, вдруг спрашиваю я.

Прежде чем ответить, Лукас подносит к губам бокал, его взгляд становится настороженным.

— Несколько.

Почему-то от его ответа мне становится не по себе. «Но это же глупо!» — мысленно ругаю я себя. Лукас не раз давал понять, что он далеко не девственник.

Ощутив, видимо, моё недовольство, он сдвигает брови.

— Я никогда не делил постель с гарднерийкой, если это для тебя важно.

Обида прорывается даже сквозь убаюкивающий кокон хмеля, и я усилием воли пытаюсь её прогнать.

— Какой сюрприз! — коротко отвечаю я.

— Я не посягаю на гарднерийский культ девственности, — с хриплым смехом отвечает Лукас, повертев в руках бокал. — Наше общество слишком серьёзно относится к этим традициям.

— Так, значит, это были служанки-уриски? — внутренне ощетинившись, уточняю я. Ответа я жду настороженно, вспоминая бедняжку Спэрроу и преследования Сильверна.

Лукас возмущённо приподнимает брови.

— Конечно нет, Эллорен! Я против таких отношений.

Что же тогда остаётся? Точнее, кто?

— Только не говори, что ты был с шелки!

— Да нет же! Я уже говорил, что никогда!

Теперь я совершенно сбита с толку.

— Если ты не был ни с шелки, ни с урисками, то с кем же?

Понимаю, что вмешиваюсь в чужую жизнь, и не следовало бы так себя вести, но вся эта ночь — очень личное дело.

Лукас глубоко вздыхает.

— Эллорен, неужели для тебя это действительно так важно?