Древо Тьмы

Их ветви тянутся к звёздному небу, и я отчётливо ощущаю, как их корни уходят вглубь песков в поисках воды, изгибаются и тянутся далеко-далеко, встречаясь наконец с корнями других деревьев, растущих в густых лесах.

Внезапно меня охватывает очень неприятное чувство.

Деревья следят за мной.

Пристально.

«Чёрная Ведьма!»

Шёпот долетает из пустыни с лёгким ветерком, и я вздрагиваю от озноба. Деревья смотрят на меня всё напряжённее.

И я тоже сжимаюсь в ответ.

Они как будто чего-то ждут.

Ждут, когда со мной что-то случится.

Инстинктивно шагнув назад, я стою, не сводя глаз с деревьев, и наконец различаю огромный чёрный силуэт — облако, спрятанное в ветвях.

Сердце падает куда-то вниз, ужас пронзает меня с головы до ног, и я успеваю отступить ещё на один шаг.

И вижу под покровом тьмы в ветвях дерева ужасающее чудовище, похожее на летучую мышь. Однако эта мышь размером с пантеру, огромную, мускулистую дикую кошку, чёрную, как самая тёмная драгоценная древесина, и её глаза с продолговатыми вертикальными зрачками коварно мерцают. Кожистые крылья. Шеи не видно. Зато видны огромные тяжёлые челюсти, в которых беззвучно скрежещут зубы.

Чудовище притаилось не в одиночестве.

Там, в ветвях, целая стая таких летучих мышей, они совсем близко от нашего защитного купола.

И все смотрят на меня.

Не теряя времени, я разворачиваюсь, чтобы бежать под защиту синих рун, но меня удерживают чьи-то сильные руки — это Лукас.

— Лукас… — едва слышно слетает с моих губ. С колотящимся сердцем я показываю на деревья. — Там. В ветвях.

— Я знаю, — хладнокровно отвечает он, глядя на ночных хищников.

— Это и есть умертвия, смертоносные летучие мыши? — спрашиваю я, отчаянно благодаря Чи Нам за великолепный щит.

— Да, — отвечает он, чуть ослабляя хватку.

— Мне кажется, они охотятся на меня.

Лукас внимательно изучает тёмные силуэты на ветвях.

— Их притягивает добыча, которая легко достаётся. Они чувствуют страх и усиливают его.

Чудовища обнажают острые зубы, и меня пробирает озноб. Лукас убирает руки.

— Значит, они охотятся на меня, — говорю я, поворачиваясь к нему.

— Потому что ты боишься физических угроз, — безжалостно напоминает Лукас.

— Но разве можно смотреть на них без страха? — раздражённо сдвигаю я брови.

— Можно, — парирует Лукас. — Ты умеешь бить точно в цель. И ты вооружена одним из самых мощных рунических клинков на свете. Ты не рассуждаешь — ты подчиняешься страху.

— Хочешь сказать, что, если бы не было рунического щита, ты бы их совсем не испугался? — с отвратительной дрожью в голосе спрашиваю я.

— Я ничуть их не боюсь, — холодно роняет Лукас. — Я смотрю на них, как на любых врагов, встречающихся на пути. Или на головоломку, которую надо разгадать. И победить.

Он устремляет на меня неспокойный взгляд, и я не отвожу глаз. Он смотрит на вещи жёстко. Однако мне тоже пора учиться думать, как воин.

— Как ты стал таким бесстрашным? — спрашиваю я, отгоняя непрошеные слёзы, которые застилают глаза, не давая рассмотреть ужасных монстров.

— Учился самообладанию, — отвечает Лукас. — И военному искусству. Тебе подвластна великая сила, Эллорен. Ты трусишь при виде опасности, потому что не умеешь владеть собой, не веришь в себя и свои силы. Отбрось слабость, забудь о трусости, иначе враги всегда будут этим пользоваться.

Он поворачивается к чудовищам, и во мне с новой силой вспыхивает безотчётный страх. По всему телу разливается дрожь. Летучие мыши, похоже, пробираются в мои мысли, пытаясь лишить меня остатков храбрости.

Пригвоздить меня страхом к месту.

У меня сжимается горло.

— Лукас… — в нахлынувшем ужасе хриплю я.

Бросив на меня острый взгляд, он касается стены полупрозрачного защитного купола, рассыпая снопы синих искр, и выходит на каменный выступ над пропастью.

Шаг, другой — и вот он уже на самом краю. Останавливается и спокойно смотрит на деревья, в ветвях которых расселись умертвия.

Отбиваясь от липкого страха, я торопливо шагаю к щиту, а ужас впивается в мои линии силы, давит на грудь, не даёт переставлять ноги.

С неимоверным трудом я втягиваю воздух. Парализованная, пригвождённая к месту, я дрожу от страха за Лукаса.

Чудовища тем временем возбуждённо рассматривают Лукаса, шуршат крыльями и щёлкают зубами. Не добившись от возможной жертвы никакого ответа, умертвия принюхиваются, морща плоские ноздри, и причмокивают влажными губами.

И вдруг они отшатываются, будто испугавшись запаха, который исходит от Лукаса.

Четверо монстров даже вспархивают с ветвей и, хлопая крыльями, улетают прочь.

Лукас обнажает два рунических кинжала и с огромной силой бросает их в цель.

Оба клинка с сухим стуком врезаются в стволы деревьев, выбивая, к ужасу чудовищ, белые молнии.

Огромные летучие мыши с истошными воплями пытаются удержаться на ветвях, а Лукас, вытянув перед собой руки с рунами на ладонях, возвращает кинжалы заклинанием.

Рыча и щёлкая зубами, чудовища срываются с деревьев и улетают в темноту.

Лукас возвращает клинки в ножны и, коснувшись ладонью рунического щита, возвращается под купол в синеватых отблесках рун.

Он останавливается передо мной, и в его глазах я вижу вызов.