Древо жизни

В замке я провела русалку в свои покои, напоила травником. Сама сирена не мерзла даже в человеческом обличье, я же с некоторых пор мерзла постоянно, поэтому устроилась поближе к камину.

— Что случилась? — не стала я ходить вокруг да около.

— Поединок, — со вздохом сказала русалка, — Им сказал, что время пришло, и я вызвала Майиру на поединок…

— Ты… проиграла? — тихо спросила я.

— Ах, Ветряна! Если бы я проиграла, не пила бы сейчас с тобой травник! Нет, я выиграла… — Солмея не видя, рассматривала темную воду в своей кружке. Потом сжала зубы и подняла голову, — но не смогла довести дело до конца. Я не смогла убить Майиру… И меня изгнали из Им.

Мы помолчали. Она- рассматривая свою кружку. Я- огонь в камине. Я не стала спрашивать, почему она так поступила. Иногда на такой простой вопрос очень сложно ответить.

— Мне кажется, ты все сделала правильно, — тихо сказала я, — приходит время, когда нам нужно принимать решения, меняющие нашу жизнь. И мы понимаем, что не можем по-другому… Иначе, наша жизнь уже никогда не станет такой, какой мы хотим ее видеть, — я улыбнулась грустной русалке, — я надеюсь, в Риверстейн тебе будет тепло, Солмея. Так говорят в Северном Королевстве.

— Пусть будет добра к тебе Вечность, Ветряна, — тихо отозвалась сирена, — и знаешь…Кажется, я поняла почему вы, люди, плачете…

Вечером мы собрались в трапезной на ужин, и я познакомила Солмею с Тианой и Анташаром. Остальных она уже знала. Ксеня окинула русалку ревнивым взглядом и крепко ухватила Данилу за руку, на что юная сирена лишь насмешливо улыбнулась. Анташар снова был в обличье бестелесной фигуры в плаще, последнее время он так выглядел постоянно. На появление сирены Безликий никак не отреагировал, даже головы не повернул, так и сидел в своем углу, почти слившись с тенью.

Зато лорд Даррелл очень обрадовался, а Тиана и вовсе принялась столь живо расспрашивать Солмею и столь икрене восторгаться, что русалка улыбнулась и начала рассказывать. Противиться обаянию жизнерадостной магианы не было никакой возможности. Так что этот вечер прошел во вполне приятной и уютной обстановке. Даже Ксеня расслабилась и перестала кидать на русалку неприязненные взгляды. Тем более что та на Данилу не смотрела вовсе, и весь вечер общалась с Тианой и Шайдером.

Мне нравилось, как оживает и меняется Риверстейн. В нем снова зазвучали голоса, смех, разговоры. Его гулкие коридоры наполнились шорохом торопливых шагов, а помещения — голосами. У старого замка появилось будущее. И это наполняло мое сердце радостью.

Зима была на излете, и хоть я знала, что в эти края еще нескоро придет весна, но уже сейчас мы все ощущали ее дыхание.

* * *

Каждое мое утро начиналось с обхода владений, как я это называла. Я просыпалась рано, еще до зари, просто открывала глаза, в один миг уходя из ночного забытья. Странно, но сны сниться мне перестали вовсе. Или я их не помнила… Даже старые кошмары более не мучили меня. Устав за день, я просто ложилась на кровать, отворачивалась лицом к стене и проваливалась в темную яму. Я старалась уставать так, чтобы проваливаться мгновенно, не думая.

А встав и умывшись, шла к воротам и уходила в лес. Проходила по снежным тропкам, прислушивалась к духам земли и озер. Иногда шла туда, где нужна была моя помощь, залечить лисицу, поймавшую боком охотничью стрелу или перенаправить токи в молодом дереве, начавшем засыхать. Я не вмешивалась в естественный ход жизни, просто порой чуть поправляла его и приносила облегчение там, где это было возможно.

Очень скоро про мои целительские способности прознали и в Пустошах…

А началось с того, что однажды в ворота замка заколотил отчаянно кузнец, супружник Авдотьи.

— Госпожа Ветряна! — кричал он, — госпожа, прошу вас! Выйдите!

Я выскочила за ворота, даже не успев одеться.

— Госпожа! — лихорадочно блестя глазами, бросился ко мне мужчина, — прошу вас, пойдемте со мной! Авдотья… ребеночек… Она сказала, вы поможете!

— Что случилось? — испугалась я.

— Ребеночек рождается! Да не так что-то… Кажется, моя Авдотьюшка умирает…

— Скорее, едем, — сказала я, и кузнец потянул меня в седло, усаживая перед собой.

Он несся так, что я всерьез опасалась, как бы лошадь не сломала себе ноги на обледеневшей дороге, но, хвала Святым старцам, все обошлось. Зато в деревню мы приехали поразительно быстро. Я влетела в дом кухарки, где уже собрались женщины и сидели вокруг роженицы скорбным кружком.

Авдотья лежала на кровати, сравнявшись цветом лица с сероватым суконными покрывалом. Ее аура бледнела, силы уходили и истончались нити жизни. И уже завис над ней жадный сгусток Изначальной Тьмы…

Я решительно выгнала из комнаты всех посторонних, оставив лишь повитуху и Данину. Ослушаться меня не посмели. Взяла Авдотью за руку, вливая Силы, потом потянула нити, сплетая над ней защитный панцирь, не позволяя Тьме добраться до женщины.

— Что застыли? — окрикнула я повитуху, — действуйте!