Друд, или Человек в черном

– Бедный старый Дредлс! – воскликнул Диккенс, чуть не прыгая от восторга. – Бедный молодой Диккенсон! Те немногие, кто вообще знал о его существовании, считают – со слов убийцы, – что он уехал во Францию, или в Южную Африку, или в Австралию. Оплакивать парня некому. Некому принести хоть один цветок к замурованному склепу, где он лежит с другим мертвецом. А убийца решает свои… финансовые проблемы… и живет себе как ни в чем не бывало. Просто восхитительно, дорогой Уилки!

Сердце у меня снова бешено колотилось. Я решил взорвать «бомбу», брошенную, вероятно, слишком рано.

– Да, Чарльз. Но так все произойдет только в том случае, если убийца знает, что он убийца… что он совершил убийство.

– А как он может не знать?.. – начал Диккенс, а потом взъерошил пятерней свою жидкую бороденку. – Ну да, конечно! Убийца, посредством магнетизма принудивший хранителя склепов к соучастию в преступлении, сам действовал под гипнозом!

Я ничего не ответил, но внимательно наблюдал за лицом Неподражаемого.

Он помотал головой:

– Нет, боюсь, так не пойдет, Уилки.

– Почему, Чарльз?

– Доктор Эллиотсон, мой первый наставник в искусстве магнетизма, – вы сами не раз его цитировали, Уилки! – и все остальные специалисты, которых я читал или знал лично, с уверенностью утверждают: человек, находящийся под месмерическим воздействием чужой, более сильной воли, все равно никогда не совершит поступка, какого не мог бы, не согласился бы совершить, находясь в полном сознании.

– Но вы же заставили старого Дредлса помочь вам избавиться от тела, – сказал я.

– Да, да, – проговорил Диккенс, ускоряя шаг и в глубокой задумчивости ероша обеими руками волосы и бороду. – Но погребение мертвецов в могилах и склепах – с переноской трупов при необходимости и замуровыванием гробниц – это работа Дредлса. Месмерист просто-напросто внушит Дредлсу, что он действует сообразно привычным обстоятельствам. Но заставить человека совершить убийство… нет, Уилки, это не годится для нашей истории. Никак не годится, если наш убийца душевно здоров.

– Даже душевно здоровые люди таят в сердце своем темные помыслы, – негромко промолвил я; мы уже подходили к Рочестерскому собору. – Даже у душевно здоровых людей – образцов душевного здоровья, публичных персон – имеются темные стороны, тщательно скрываемые от всех.

– Верно, верно, – откликнулся Диккенс. – Но едва ли они способны на убийство.

– А что, если истинный кукловод, стоящий за этим преступлением, является великим месмеристом и массовым убийцей? – спросил я. – Он знает сотни тайных способов подчинять мужчин и женщин своей воле, заставляя выполнять любые свои приказы, сколь угодно ужасные. Возможно, все они под магнетическим внушением считают себя актерами, участвующими в некой театральной постановке, и уверены, что убиенные жертвы в конце спектакля вскочат на ноги и выйдут на поклоны к публике.

Диккенс бросил на меня пронзительный взгляд:

– Вы еще более изощренный выдумщик, чем я думал, Уилки Коллинз. Ваш новый роман – «Лунный камень» – будет пользоваться огромным успехом, если учесть ненасытный интерес публики к зверским убийствам, морям крови и извращенным страстям, таящимся в самых темных уголках души человеческой.

– Хочется надеяться, – пробормотал я.

Мы уже вошли в город и находились меньше чем в квартале от Рочестерского собора. Громадная башня накрывала своей тенью нас и все скопление приземистых серых домов, теснившихся по обеим сторонам дороги.

– Не хотите подняться наверх и полюбоваться видом? – спросил Диккенс, указывая на высокий каменный шпиль. – У меня ключ с собой.

– Не сегодня, – сказал я. – Но все равно спасибо, Чарльз.

– Тогда как-нибудь в другой раз, – сказал Неподражаемый.

* * *

– Значит, он не выказал ни чувства вины, ни раскаяния в связи с историей с двадцатью тысячами фунтов, – медленно проговорил Реджинальд Баррис. – А что насчет годовщины?

– Прошу прощения? – промолвил я, выходя из задумчивости.

– Годовщина Стейплхерстской катастрофы, – прошептал молодой сыщик. – Инспектор Филд просил вас употребить все свои старания, чтобы повсюду сопровождать Диккенса, когда он приедет в город в означенный день, а до девятого числа осталось всего три дня. В своем отчете вы не сообщили, принял ли он или отверг ваше предложение провести с ним в Гэдсхилл-плейс весь день девятого июня и последующую ночь, когда он непременно вернется в Лондон и в Подземный город.

Я допил свое пиво и с улыбкой посмотрел на Хибберта Хэчери – здоровенный мужчина, в своих стараниях не подслушивать нас, почтительно листал экземпляр «Женщины в белом», надписанный мной для него несколько минут назад.

– Вам нравится книга, сыщик Хэчери?

– Это бесценный подарок, мистер Коллинз, – пророкотал великан.

– Годовщина, мистер Коллинз, – настойчиво повторил несносный Баррис.

– Мистер Диккенс не пригласил меня погостить с Гэдсхилле или прогуляться с ним по городу воскресной ночью – девятого июня – в поисках фантома по имени Друд, – сказал я, не глядя на Барриса.