Друг моего отца

– Вот спасибо-то, а, – швырнула я один кусок сломанной кисти. В стену, не в мать, но она инстинктивно отпрянула. И я бросила второй в неё. Жаль, не попала. – Объясни мне только, на что ты рассчитываешь? На деньги отца? Думаешь, он что-то оставил мне? Будешь оспаривать его завещание? А дальше что? Признаешь меня невменяемой? Заставишь сожрать какие-нибудь мухоморы, нечаянно?

– Фу, как грубо, – сморщилась она. – Я её, считай, из заведомо зависимых и неравных отношений вытаскиваю. А она дровами швыряется. Ещё скажи мне: я его люблю. И я точно сдам тебя на психиатрическую экспертизу.

– Ну, спасибо, что хоть честно призналась, куда сдашь. Хотя ты права, что ещё взять с такой дуры, как я. Растеклась, расчувствовалась, что у меня есть мать. На всё была согласна ради тебя. Всему верила. А ты, – я вытащила из шкафа чемодан, швырнула на кровать. Открыла и принялась кидать туда вещи. Да, спасибо ей. Теперь я точно знаю, что моё место рядом с Арманом. Я хотела разобраться – я разобралась. Пусть хоть весь мир будет против него, я – буду с ним.

– А что я, дорогая моя? – посторонившись, чтобы не стоять у меня на пути, упёрла мать руки в бока. – Уж будь добра, договаривай.

– Ты задолбала лезть, вот что, – срывала я с плечиков одежду. – Плевать тебе на меня. Ты во всём ищешь только свою выгоду. Ради меня она постаралась. Как же! Ага! Скорее уж ради себя. Всё с Арманом тягаешься. Никак не успокоишься, всё норовишь ему отомстить. Как инкубатор не смогла меня из-за него использовать. Под похотливого губернатора опять он не дал меня подложить. И третий раз тебя обошёл – женился. Так ты решила и здесь нам всё испортить?

– А у вас значит брак по самой чистой и искренней любви? – усмехнулась она. – Тогда что же ты с мужем-то не живёшь вторую неделю? Или всё, завяли помидоры?

– Это тебя не касается.

– Да-а? Уже и не касается? Смотрю, обратно засобиралась и мать сразу не нужна? – принялась она собирать обломки кисточки. Наклонилась за одним. Отодвинула стул, достала второй. – Только знаешь, хоронить тебя второй раз ведь мне придётся, не ему. Но, хрен с тобой, возвращайся к своему бандиту. Видно, такая уж у меня судьба, – тяжело вздохнула она, положила обломки на стол и всплеснула руками. – Арман! Арман! Заладила! Вот ни черта не знаешь, а всё лезешь судить.

– А ты знаешь?

– Да побольше тебя.

Она достала из кармана пиликнувший телефон, прочитала сообщение и, уходя, оставила открытой дверь.

Я хлопнула той матери вдогонку и в полном бессилии села на кровать.

Что теперь делать? Как в мультике про Лимпопо у меня в голове крутилось только одно: фиктивный брак, фиктивный брак, фиктивный брак.

И я думала мать больше не придёт, но она вернулась. Да не одна. Принесла с собой прозрачный тяжёлый пакет, в которые собирают улики, с зипп-застёжкой, а в нём такая до боли знакомая тряпица.

– На, это тебе от князя Романова, – кинула прямо в чемодан. – Из этого оружия стреляли в твоего отца. Хотя это и без экспертизы было известно, что стрелял Арман. Столько свидетелей, а дело всё равно замяли, скоты. Можешь спросить об этом начальника службы безопасности своего дорогого Армана, это же была его забота – всё уладить.

– Ах, ты это имела в виду, когда сказала, что я ничего не знаю? Что отца застрелил Арман? Открыла мне Америку, ха, – прокомментировала я. – Но у меня к тебе два вопроса. Даже три. Какого чёрта ты делала у Романова?

– Ну ты же знаешь ответ, – паясничала она. – А если не знаешь, то быстренько придумаешь сама. Конечно, пыталась тебя подороже продать. Жаль, под князя тебя не подложишь, стар. Но если что, – язвительно усмехнулась она, – если тебе надо правду, то он сам меня пригласил. Я ответила на твой вопрос?

– А Роман Валентинович тебя тоже пригласил? Или у тебя с ним дела? Ты за мной следишь?

Но у меня с Романом Валентиновичем, к которому мать послала меня за ответами, разговор уже был. И не один. Поболтали немного об отце. Немного о моём прошлом. Арман запретил ему лезть ко мне с расспросами, но раз уж я сама пришла, то разрешила спрашивать обо всём. Особенно мне понравилось, что он один расспрашивал про бабаню. Например, как она нашла мою мать. А бабаня увидела её в какой-то газете, когда лежала в больнице. Большое интервью на целую страницу с фото. И телефон, на который можно обращаться по правовым вопросам. Вот она его и набрала. Долго собиралась, но, как поняла, что шансов выкарабкаться нет, так и позвонила.

Кстати, Роман Валентинович в долгу не остался, тоже внёс для меня много ясности в те смутные события прошлого, что происходили на его газах, и даже обещал видеозапись.

– Нет, следить, вынюхивать, выпытывать – это привычка твоего мужа, надеюсь, скоро бывшего. И если про Валентиныча был твой второй вопрос, то я отвечу: дела с ним не у меня, а у моего второго бывшего мужа, следователя. Я тебе как-то про него говорила, – присела мать на стул и, глядя на меня в упор, сложила ногу на ногу. – Всё жду-жду, когда ты поумнеешь. Но, видимо, напрасно. Давай подскажу. Твой отец доверился не тому человеку…