Другая школа 2. Образование – не система, а люди

Подойдя к образованию с точки зрения бизнеса, Вешникова пришла к выводу, что менять всю систему не только бесполезно, но и не нужно. «Идея была в том, чтобы найти требующие ремонта узлы и создать систему решений, которую можно переносить в любые другие школы, независимо от размера кошелька, – говорит Юлия. – Что-то делать с меньшим масштабом, что-то – с большим, но главное – менять принцип». Насколько удалось создать эту систему, лучше всего показывает история. Через неделю после массового увольнения учителей в 261-й школе появился новый штат преподавателей. Через три года на 24 места в первом классе поступали 169 детей. А сама школа стала вдвое больше: на момент ухода команды фонда «Дар» в ней училось уже не 218 человек, а больше 400.

«Когда ты понимаешь, как изученное пригодится тебе в жизни, сохраняется осмысленность и интерес. И на этом природном, естественном любопытстве, которое есть у всех детей с рождения, на самом деле можно и нужно «ехать» всю жизнь, – говорит Юлия. – Как его сберечь? Во-первых, дать возможность детям задавать вопросы. Учителю, родителям, другим детям. Сохранить эту привычку, потому что все дети – «почемучки», но уже к среднему школьному возрасту перестают задавать вопросы. Потому что боятся. Потому что их учат молчать. Кстати, часто по причине того, что педагог сам не знает ответа на их вопрос».

«Слово «проходим» означает, что мы проходим мимо, а не изучаем».

Юлия Вешникова

Второе, что, по мнению Вешниковой, важно разрешить делать в школе, – позволять ошибаться. Не позволять делать все, что хочешь, а сделать так, чтобы обратная связь или отметка действительно давали ребенку возможность понять, что и зачем он делает, сколько уже изучил и что еще предстоит узнать. «Часто идешь по улице и слышишь, как ребенок по телефону отчитывается, говоря грустным голосом: «Нет, мамочка, нам правда сегодня ничего не ставили», – рассказывает Юлия. – И понятно, что с той стороны звучал вопрос: «Какие у тебя сегодня были отметки?» Не «Что ты узнал?», даже не «Как прошел твой день?». И если отметки так себе, то после такого разговора уже и жить не особо хочется. Точно так же родительские собрания в их сегодняшнем виде, с публичной поркой детей, – это неуважение к личности ребенка и родителя. И, в общем, педагога, который расписывается в собственной беспомощности. Поэтому начинать нужно всегда с уважения к себе. Очень часто мы видим, что когда у человека отсутствует уважение к себе, он не уважает и других».

Но как говорить с родителями об уважении к своим детям? Как найти язык, который поможет пробить «броню», с которой встречают любые подобные разговоры учителя и многие родители? «Сначала обнять и пожалеть их внутреннего ребенка. Папы и мамы выгорают по понятной причине. Нас учат такому огромному количеству вещей вокруг, а быть родителями – не учит никто, – говорит Юлия. – Считается, что все это умеют. А это не так. Быть хорошим родителем – это круглосуточная работа, без выходных, на всю жизнь. И вот когда ты после этого шага с ребенком разговариваешь как с человеком, когда он понимает, что у него есть право выбора и право на ошибку, он чувствует себя по-настоящему живым».

Через несколько дней на первом этаже школы появится картонная табличка с одной-единственной надписью – вопросом, который Вешникова считает самым главным в жизни человека. Белыми буквами на картонной табличке будет выведено: «Всегда задавай себе вопрос «Зачем?».

15:25

Преподаватель Стэнфорда напуган

Не думайте, что только учителя и родители чувствуют беспомощность в решении вопросов с гаджетами или детской нелюбовью к серьезной литературе. Даже ведущие ученые мира не сразу подскажут вам, что с этим можно сделать.

«Знаете, я удивлен тем, что в России дети хотят читать «Гарри Поттера», а не классику, – это ведь ровно то же, что происходит в США с моими детьми и детьми моих друзей», – говорит мне Роберт Сапольски. Преподаватель Стэнфорда, приматолог и 62-летний автор нескольких бестселлеров признается, что некоторые связанные со школой вопросы заставляют размышлять и его самого. Особенно необходимость оправдать свои действия.