Другая школа 2. Образование – не система, а люди

«Когда-то давно у меня в голове возник образ учителя, который с тех пор для меня неизменен, – говорит мне Волков после урока. – Каждый человек, словно камертон, издает свой собственный звук. Чистый тон, настроенный на определенную ноту. Задача каждого из нас – понять тональность и заботиться о том, чтобы звук был максимально чистым, продолжительным и внятным. Ученик в школе ищет того, с кем его собственный камертон резонирует, потому что тогда этот звук будет усиливаться. Моя задача как педагога – издавать звук и смотреть, у кого будет резонанс. И я знаю, что этот резонанс благотворен, ведь по закону физики он усиливает и меня. Мне кажется, если ученик найдет одного или нескольких человек, с кем у него будет резонанс, то школа для него пройдет не зря».

Разговор с Сергеем Волковым

Волков показывает школьникам картинку: две птицы, балансирующие на качелях над бесконечной морской гладью. Одна из птиц сидит в клетке, другая – на ней. Преподаватель просит учеников сначала назвать все, что они видят на картинке, а затем придумать одно слово в качестве аналогии к увиденному. «Свобода», «зависимость», «страх», «доверие», «долг» – звучит от школьников.

«Я понимаю, что знания, которые я дам этим детям, не пригодятся им в жизни, – говорит мне Волков. – У школьников нет по моему предмету экзаменов, а репетитор гораздо лучше научит их практическим вещам. Но мне кажется, что все люди будут в своей жизни бороться с рутиной, усталостью и потерей смысла. Вот сегодня я разговаривал с одним папой. Мужчина в красивом костюме, у которого через полчаса разговора стало меняться лицо, потому что он рассказывал, как в детстве хотел быть архитектором, а сейчас занимается совсем не тем. Говоря об архитектуре, он становился другим человеком – видно было, насколько это его дело. Каждый из нас будет проходить свои развилки с ощущением, что он не там, не с теми, не то делает. И как преподаватель, ты можешь передать детям нечто более важное, чем знания. Ты можешь передать энергию жизни.

Показывать, что можно быть гораздо старше и при этом неподдельно интересоваться миром. Жить шире, чем рамки наших встреч на уроках. Мне кажется важным, чтобы учитель занимался чем-то еще, кроме преподавания». Тут я вспоминаю, что, кроме преподавания, Волков танцует танго. «Я спрашивал детей, важно ли им это. Говорил: «Наша школьная программа выглядит вот так, больше мы не успеем. Важно ли вам, чтобы учитель был шире как личность?» – говорит Сергей. – Они сказали: «Очень важно». Я спросил: «Почему?» – «Потому что в определенные моменты приоткрывается дверка и мы видим, что там еще много чего есть». Человек – это загадка. Его может вести за собой очень разное – и тайна того, что открывается».

На одном из последних уроков Волков предложил школьникам переделать ЕГЭ и ОГЭ. Представить, что им нужно создать несколько новых вариантов зубодробительного теста и придумать предложения, в которых нужно что-то исправить. Причем «игра в продажу ЕГЭ» шла на полную. Волков объяснил школьникам, что им выгодно придумать одно предложение, которое можно вставить сразу в несколько вариантов теста. «Они сталкивались с самыми разными ситуациями, – говорит Волков. – Что можно ставить запятые, которые не выделяют фрагмент, а делят. А с другой стороны, делить фрагмент тоже невыгодно: в предложении восемь запятых, а это все однородные члены. Но эта игра сняла у них стресс перед экзаменом, потому что они увидели уловки разработчиков тестов».