Читаем Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варьяции полностью

Это уже в 1932 году. Биография любви Пастернака к Зине была короткой. Он начал разлюбливать ее почти с самого начала. До конца жизни действительная, невыдуманная любовь к ней трещала в нем разрядами, треском коротких замыканий, страшных, как нерукотворные молнии с недошедшим еще громом. Это было потом – треск в кромешной тьме. Начиналось – пустотами темноты в ослепительном блеске любви. Приступы темноты – вот эта фраза Жене. Что он хотел сказать: если бы ты была второю? Он жил бы с Зиной, а тут увидел бы Женю и так же бы страшно в нее влюбился? Он не влюблялся в нее и в начале. Почему он в молодости, в начале их связи не любил ее? Как же он мог бы полюбить ее, пусть с роскошной грудью и призывной улыбкой, и с глубоким голосом, – но холодную, не вызвавшую в нем любви никогда? Это – лишенная смысла фраза, темнота, которая стала вкрапливаться в отношения с Зиной все чаще и чаще, а потом залила все.


Ленечку Пастернак сознательно обделял. Братья по матери не могут быть братьями. Отец наш небесный нам известен, назван: отец должен быть назван во всеуслышание и сам должен согласится. С матерью все проще и именно потому не имеет сакрального значения, мать – это только плоть. И вот при одном отце матери у всех разные, и все люди таким образом – братья. В общих чертах какие мы друг другу братья, нам известно: такие же, как Исмаил и Исаак, как Жененок и Ленечка. Мы забываем, за что ненавидим ближнего, а те, если б не знали, что они братья, – могли бы жить дружно. Братьев – как назвать еще людей, даже если мать одного из них сказала о матери другого своему мужу: «Выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим…», и отец их, папочка, выполнил требование законной супруги, – не помирит никогда и ничто. Это – двигатель нашей истории.

Мальчикам же Нейгаузам делить с Жененком нечего, потому что имущим далось, и лишний папа прибыл к ним в дом, их мама радовалась жизни и так же их воспитала. Тот, кто ждет от жизни подвоха, всегда накопит денег, чтобы купить билет на «Титаник». Похоже, у Жениного сына возможностей избежать жизненного краха – пока он был частью маминой жизни – не было. «…никого не спрашиваясь, старший мальчик Адик (Адриан), возвращаясь из детского сада, затащил воспитательницу к Женичке, и потом еще раз заходил с ней к нему в гости» (БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 559). «Мальчики (старшему 7, младшему 6 л.) с Ирпеня его не видали и встретили с шумной радостью. Он для них часть меня, а меня они любят» (Там же. Стр. 549).


«А Женя напротив него сидела и палитру чистила, умная, грустная, дружелюбно понимающая».

Там же. Стр. 568.

Чистила палитру – это очень по-профессиональному, по-рабочему. Марина Басманова рисовала – Бродский перепишет это раздраженно: «питала пристрастье к люля и к финикам, рисовала тушью в блокноте», – чтобы это вспомнить в перечислении, нужно помнить, что уже тогда, в самый разгар своей самой большой в жизни любви, это не казалось присущим естественно, ждало лазеечки, чтобы вытекать раздражением. Марина Басманова рисовала в обществе, при людях, для многих; полем сражения Жени Пастернак был только один бывший муж, и чистила палитру она для него.


«Огорчительно только, что он (Женя, ему 16 лет, он „очень привязчив, сентиментален и просто-напросто надоедлив“) до сих пор еще ни разу не видел своего братца. Придти посмотреть на него он не хочет или не может, а для того, чтобы показать Леню ему и Жене, мне надо побыть в городе больше суток и устроить это посещенье не так просто».

БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 717.

Пастернаку надо показать своего нового сына Женёчку и даже Жене. Всего одна лишь капля сыновьей любви должна была бы разбередить закваску и братской близости: Же-нёчек раздвоился бы между жалостью к матери и плотской неразрывностью с отцом – и с другой частью его плоти, с братцем. Это тяжко бы было преодолевать. Но ведь на какие-то реальные страдания Пастернак свою оставленную семью обрекал? Или речь шла только о досадном ущемлении Жениного самолюбия и о скрупулезной заботливости – Женёчку? Женечек считал страдания для себя неуместными и никакими братцами и не братцами интересоваться не желал.


«Зину печалит моя радость по поводу того, что мальчик (Ленечка) растет в тесноте и в некоторых, относительных и очень призрачных, стесненьях».

БОРИС ПАСТЕРНАК. Письма к родителям и сестрам. Стр. 714.


Слишком мало добавилось с годами в восприятии Пастернаком Зинаиды Николаевны. Как обольстила она его красотой, мытьем полов, решительностью – так и продолжал он их ей перечислять в любовных письмах, которые под влиянием бог знает каких причин возникали еще и после многих лет угасания даже дружеских чувств. Другом она вообще была никудышным – в том смысле, что не для чего было дружить, там ведь все начинается с общности интересов, а то и с интереса. Чувство его не развивается – то есть не живет.


Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное