Дружба народов (СИ)

Потрясающие отморозки, в общем… Они нам подходили! Тем более, каждый из них готов был сам найти себе ребят в пятёрки.

Следом заявились ещё трое найденных Машей парней, на этот раз в её сопровождении. Пришлось им тоже гарантировать все плюшки: и приём в группу, и оплату снаряжения. Зато у них хотя бы имелись капсулы. Правда, не все их знакомые могли этим похвастаться, а уж друзей-то они попробуют подтянуть…

И да, было у этих ребят кое-что общее. То, что роднило их с Паном, Дуней, Пижоном — и отчасти даже Веркой Вонючкой. Все они вызывали чувство глубокого отторжения: и своим неопрятным видом, и наглым поведением, и полной отмороженностью.

Всё-таки обычный человек в норме старается таких сограждан сторониться. Но мне поздно было считать себя нормальным… И я принял всех!.. Всё равно они вряд ли смогут долго тусить в лагере. Уж задачи я для них обязательно найду…

Кроме того, мне нужно было отправить посланников в восточную факторию, чтобы затребовать возвращения Сочинца и Чемодана. А, если повезёт, и Пресни.

Остаток дня прошёл в подготовке: как завтрашнего представления, так и вещей для наёмников. Не сказать, чтобы мне нравились эти дела, но есть такое слово «надо». К сожалению, выматывало всё это не меньше, чем прогулки на свежем воздухе на десятки километров от города. Зато под вечер мне удалось, сверх прочего, отобрать тройку «послов», чтобы утром выдвинулись на восток.

По сути, на этом день и завершился. После ужина я ещё попытался делать дела, но понял, что просто больше не могу. И потому, забравшись в капсулу, крепко уснул.

Глава 14

Пр-р-росто показуха и невезуха

Дневник Листова И. А.

Сто семьдесят пятый день. Казалось бы, обычное утро

Как же это неприятно, когда тебя будят с утра! Особенно, если ты собирался поспать подольше. Когда мусоровоз гремит под окнами так, что глаза открываются сами собой. Когда сосед решает, что выходные — это идеальное время для ремонта. Когда кот считает, что ты — да, именно ты! — тот человек, который вот прямо сейчас его покормит.

И как сложно передать словами всю глубину ненависти и боли во время таких побудок… Но нет смысла обижаться на мусоровоз: он просто убирает мусор за «кожаными мешками». Бессмысленно обижаться на кота — он кот. Разве что соседу, наверно, стоит высказать, что о нём думаешь. Иначе не поймёт всю глубину своего морального падения.

Сложнее передать словами только ощущение, когда сам разбудил всех, кого мог!

Ни с чем несравнимое удовольствие!.. Если у вас есть кот — посмотрите в его наглые, довольные глаза, когда он добился от вас кормёжки в пять утра. И тогда вы всё поймёте. Этот душевный подъём способен сгладить многое: и даже необходимость самому встать пораньше. Ведь чем позже проснёшься, чтобы разбудить остальных — тем меньше людей выдернешь из тёплых кроваток!..

О, это пение ревуна на крыше капсулы, запускающее военные учения в группе! О, этот грохот ног и мат десятников! О, эти ошалевшие лица соседей!..

В какой-то момент, честно говоря, мне захотелось проводить учения раз в неделю! Это же просто праздник какой-то! Надеюсь, его по достоинству оценили даже в центре Алтарного. Иначе вся эта беготня не имела ни малейшего смысла…

Так или иначе, выглядело эпично. Во всяком случае, для нашего неолита. У нас здесь и сто человек — немалая сила. И пусть мы до этой сотни еле дотягивали, зато как быстро и технично выдвинулись на ближайшую улицу!.. Прохожие и ребята из группы Вити только и успевали, что челюсти подбирать.

Сначала — оккупация невинной улицы. Следующим заходом — оборона своих участков частокола. А потом снова оккупация невинной улицы. А затем выдвижение из города всей дружной компанией. Получилось зрелищно, красиво и слегка устрашающе. Надеюсь…

К концу коротких учений все их участники оголодали так, что поход на завтрак выглядел как часть учений. Причём наименее организованная, но наиболее страшная. В общем, я посчитал, что дело прошло успешно. И тоже с чистой совестью приступил к утреннему приёму пищи.

А заодно сел разбираться с делами. Кого и на какие работы отправить, что и по какой цене выставить на продажу, когда провести тренировку десятков, не участвующих в охране частокола…

Невольно я стал сочувствовать Сочинцу, который практически добровольно взвалил на себя эти обязанности. Не знаю, за что он себя наказывал… Видимо, было у него что-то такое в прошлом, из-за чего в этой жизни его ждало искупление.

Нет, я, конечно, справлялся! Вот только зевал так, что едва челюсть не вывихнул. Хотя, возможно, это была карма за жестокую побудку доброй половины Алтарного…

Впрочем, на коротком промежутке времени мне удавалось себя убедить, что это, скорее, отдых, чем тяжёлый труд. А вот если бы таким пришлось заниматься каждый день… Это было бы куда утомительнее моих походов за пределы Алтарного. И даже сражений с местными страшными тварями.