Дружина

– Перепились, наверное, – Ромео спокойно подошёл к часовому, – сам знаешь, какое пиво варят у конунга, враз с ног сшибает и мозги набекрень.

– Эх, сейчас хотя бы пару ковшей проглотить, – он мечтательно закатил глаза и уже не открыл, потому что проткнутый мечом упал вниз.

– Конунга убили!! – разносился по городу многоголосый вопль.

– Быстро наверх! – строго приказал Ромео, – Ставр, Стерх останьтесь у лестницы, прикрывайте.

Фигуры в чёрном метнулись к бойнице с привязанной верёвкой, а Ромео встал у них за спиной. Первым бесшумно скользнул вниз Скули, за ним Ингегерд.

Не прошло и пяти минут, как все лазутчики спустились со стены наружу. Спрыгнувший последним Стерх сдёрнул с узла верёвку, после чего поджидавший беглецов за стеной Хакас обмахнул ветками и чуть притрусил старым сеном место спуска, чтобы скрыть следы побега. И они поспешили свалить побыстрее и подальше.

Шесть человек не чуя ног бежали к дальнему причалу, где одиноко светил огонёк коптилки, указывая в темноте направление. А тем временем проснувшийся город сходил с ума от криков и воплей нурманов:

– Конунга убили!!

До утра все нурманы обшаривали город и окрестности в поисках братьев Грим. А на другой день с утра пораньше на площади волновалась бурлящая толпа из семи сотен нурманов. Собрались все, не считая тех, кто торчал на постах, дозорах и охранял драккары. Из непрерывных криков и воплей сначала выделялись два:

– Смерть варягам!! Смерть русам!!

Потом все стали орать:

– Хальвдана конунгом желаем!!

Хальвдан понимал, что в сборище похмельных головорезов до кровавых беспорядков рукой подать. Он вскочил на крыльцо и во все лёгкие заорал:

– Тинг!! На завтра объявляю тинг!!!

Толпа заворчала, постепенно умолкла и начала расходиться, чтобы на следующий день надеть лучшие одежды и украшения, нацепить начищенные доспехи и оружие, и явиться на площадь для принятия судьбоносного решения. Весь день нурманы пили, кто с похмелья, кто с горя, кто на халяву.

На другой день в полдень на площади не было где яблоку упасть. В огромном кругу первые ряды заняли десятники, сотники и уважаемые ветераны. После того, как жрец-годи объявил тинг открытым и именем богов призвал к порядку, в центр вышел Хальвдан и поднял руку:

– Вольные хирдманы, викинги, хёвдинги и славные ярлы, все знают, что произошло. Убит мой отец конунг Эстейн. Подло убит во время праздника на своём ложе. И враг не уважил его, дав меч перед смертью. Вчера вы призвали меня надеть венец конунга, но это невозможно. Я должен отомстить за смерть отца. И это моя клятва перед богами. Вернусь в Альдейгью лишь после того как найду и покараю убийц. А венец конунга по лествичному праву не мой, а дяди Сигмунда. Призовём же его на правление. Да, будет так!

– Йегер эниг!! – взревела толпа. Грохнули мечи по щитам – вапнатак! И события понеслись вскачь.

В то время, когда лихая четвёрка иновременцев вместе с «Гримами» пробирались в Альдейгью, а потом устраивала в городе большой тарарам, мы с Хоттабычем, Лунём и Ополем плыли в Олонец, вернее по-здешнему – Алаборг.

Сей тихий окраинный город был срублен на речном мысу между реками Олонка и Сельга примерно в десяти верстах от восточного берега Ладожского озера. По сути, он являлся пограничным форпостом с Биармией. На здешний небольшой торг купцы заходили реже, чем в Альдейгью, и только в конце зимы здесь разгорались купеческие страсти в борьбе за меховую рухлядь, а в конце лета – за моржовый клык и ворвань, а также речной жемчуг из Двины и её притоков. Нередко в город заходили варяги по пути с Балтики на Белое озеро, или наоборот.

Ныне в Алаборге правил, а по сути, сидел в ссылке племянник Рюрика, по имени Ульфхелль, то бишь «волк из преисподней», или «адский волк», если хотите. Варяги знали могучего ярла не в пример лучше, и потому называли Хелегов – «отправляющий в ад», а славяне, кривичи и биармы, не желая ломать язык скандинавщиной, переиначили на свой лад и прозвали Улебом или Олегом.

Однако потрясения прошлого года: поражение на стенах Альдейгьи, нурманский плен, унизительное помилование и насильственная женитьба на сводной двоюродной сестре Инге, теперь не очень-то монтировались с его прозвищами и прошлыми подвигами. Гнёт позорных событий последнего года в одночасье обрушил и славу, и заслуги ярла.

Сейчас этот сильный и гордый человек метался, как волк в клетке, не зная, как ему вырваться из той западни, в которую он с разбега угодил.