Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– Пока муж в гастатах служил, ему хватало и старой отцовской пекторали поверх туники, – делилась Летиция наболевшим, – В долги, конечно, влазили, пока он воевал, но небольшие. Хвала Юпитеру и Фортуне, нам всё время везло – его не посылали ни в Испанию, ни в Македонию, ни в Иллирию. Один раз на Сицилию, да два раза на Сардинию – больше года с небольшим не отсутствовал. Мы как раз перед его вторым призывом на Сардинию поженились – тяжело было, да и добычи он оттуда не привёз. Те, кто с Катоном из Испании вернулись, по двести семьдесят ассов из добычи от него получили, вернувшиеся из Македонии с Квинкцием – по двести пятьдесят, но я не завидую – многие ведь не вернулись, и их семьи не получили ничего. Мой-то хоть живым и невредимым вернулся, и его жалованья хватило, чтобы с долгами расплатиться и хозяйство поправить. Потом деверь, младший брат Луция, в призывной возраст вошёл. Землю ему, конечно, бесплатно дали – десять югеров, как и нам, скотом ему свёкр помог – своим поделился, даже волов ему купил, но его же ещё и для службы снаряжать пришлось! Хвала богам, пока только в велиты, но ведь и это недёшево! Новая туника – денарий, калиги – два денария, плащ – три денария, по денарию за три хороших дротика – это ещё три. Но это ещё мелочи! Щит – деревянный, только в центре железка, да тонкий ободок по краю – восемь денариев, шлем самый дешёвый кожаный – пять денариев, а меч – теперь ведь хороший, испанский требуется – целых пятнадцать денариев! Представляешь?

Я представлял и едва сдержал ухмылку, а Тарх и вовсе прыснул в кулак, и я его очень даже хорошо понимаю. Пятнадцать денариев – это меньше десяти карфагенских или гадесских шекелей, и хрен ли это за меч за такую цену? Испанский, гы-гы! Все двадцать, и шекелей, а не денариев, за хоть более-менее нормальный испанский меч не хочешь, кошёлка? Сколько это в денариях будет? Тридцать четыре, млять. Причём, нормальный – это не тот, который почти не ржавеет и хорошо пружинит, а тот, который хотя бы не согнётся при хорошем ударе! Ту дрянь, которую она называет "хорошим испанским мечом", настоящий испанский боец в руки взять побрезгует. Ну, разве только кузнецу на перековку снести…

– В общем, за всё снаряжение – тридцать семь денариев! И где их взять? Свёкр помочь уже не мог, он ведь и за пару волов для него полторы сотни денариев отдал, да и для этого сорок пять денариев у соседей занять пришлось. Пришлось нам помогать – тоже у своих соседей заняли. Хвала богам, Луция в тот раз в Галлию послали, – она именно так и сказала, не уточняя, что в Цизальпинскую – видимо, о существовании ещё и Косматой Галлии за Альпами даже и не подозревала, – Варваров разбили, и мой живым и здоровым вернулся, но триумфа Флакк не получил, а из всей добычи на долю Луция пришлось всего шестьдесят ассов – шесть денариев. Да только щит ему проклятые бойи весь изрубили так, что он уже никуда не годился, и ему пришлось галльский подобрать, но пользоваться им и дальше ему не позволили – заставили новый покупать, а он ведь большой солдатский – десять денариев стоит, два денария из жалованья доплачивать пришлось.

– И за это ты хвалишь богов? – хмыкнул я.

– А как же! Двое односельчан с той войны вообще не вернулись, и семья одного из них обнищала настолько, что ей землю продать пришлось. Я как раз родила – как представлю себе, что и моего могли убить или искалечить – ужас! А деверя в Испанию послали, и его там варвары убили, да так, что даже найти и похоронить не удалось. Всё пропало – и его жалованье, и оружие…

– Ближняя Испания или Дальняя?

– Какая разница? Говорят, Ближняя. Вернувшийся оттуда сосед рассказывал, что там страшная резня была, много убитых.

– Мы – из Дальней, – уточнил я ей на всякий пожарный, – И мы – свои, друзья и союзники римского народа. По весне как раз Сципиону Назике против лузитан помогали.

– Жаль, что не из Ближней – я бы всё, что хочешь, для тебя сделала, чтобы ты за деверя отомстил! А за Луция – вдвойне! Даже то, чего ни в коем случае не должна делать, – и глядит на меня эдак выразительно, хоть и покраснев, – Его как раз в прошлом году в принципы перевели. Он хотел кожаной лорикой ограничиться – это в двадцать денариев обошлось бы, но его заставили железную покупать, как положено. А свёкр свою дать ему не мог – его тоже в тот год призвали, триарием.

– Это разве законно – требовать от твоего мужа железной лорики, если она вам не по средствам? – поинтересовался я, – Жаловаться не пробовали?