Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– Как вольноотпущенник, ты со своей семьёй не можешь быть включён ни в одну из почтенных сельских триб, – сообщил мне квестор то, что я знал уже и без него, – Тебе доступны только четыре городские трибы – Субуранская, Эсквилинская, Коллинская и Палатинская. Ты испанец и нашим языком пока владеешь плохо. С другой стороны, ты не выглядишь нищим, – чиновник озадаченно уставился на мою маленькую серебряную бирку с именем хозяина на серебряной же цепочке, которую я "забыл" снять, – Если бы ты был латинянином и хорошо знал язык, я бы вписал тебя в Палатинскую – там публика поприличнее, чем в прочих, а так – даже и не знаю, как с тобой быть. Ну какой из тебя к воронам палатинец, когда ты даже слова коверкаешь? Ты – вот что, подучи-ка язык как следует и пообтешись с манерами, а я пометку сделаю – при очередном пересмотре гражданских списков цензорами подашь им прошение о переводе в Палатинскую. Если хорошо освоишься и пообтешешься – могут и удовлетворить. А пока… гм… Выбирай сам – в Коллинскую или в Эсквилинскую?

– А в Субуранскую нельзя, почтенный?

– Можно, конечно, но это ведь самая худшая из триб – там такое отребье! Чудак ты, испанец! Я же тебе лучшую предлагаю.

– Пусть будет Субуранская, почтенный. Я там уже живу, уже знакомые там появились, соседи…

– Ну, раз ты сам так хочешь – будь по-твоему, – квестор потянулся за списком Субуранской трибы, – В инсуле будешь жить?

– А где там ещё можно?

– Ну, не в трущобах же! Приличные люди в Субуре живут только в инсулах, хоть это и недёшево.

– Вон в тех? – я указал на ближайшие к Форуму кварталы Субуры, где дома выглядели посолиднее, – Интересно, какая из этих инсул продаётся… Ты не знаешь, почтенный?

– Гм… А зачем это тебе? Это ведь… Гм…

– Ну, ты же сам сказал, что приличные люди живут в инсулах – что же мне ещё остаётся? Только – купить себе инсулу и жить в ней, как и все приличные люди…

Первым загоготал стоящий у меня за спиной Тарх, за ним – писцы квестора, после них захихикала в кулачок Летиция, и лишь тогда до озадачившегося прикидкой хотя бы примерной стоимости инсулы чиновника наконец дошло, что это едва владеющий латынью свежеиспечённый гражданин Рима, оказывается, шутить изволит. Зато и хохотал он потом дольше всех остальных. Придя в хорошее настроение и раскрыв поданный ему писцом список, он спросил:

– Твой бывший хозяин – Гней Марций? По обычаю вольноотпущенник берёт себе преномен и номен бывшего господина.

– Пусть так и будет, почтенный – Гней Марций Максим.

– Хорошо, – квестор подал знак писцу, и тот, высунув от усердия язык, начал выводить каллиграфические завитушки, – Твоя жена – Марция?

– Велия Марция, почтенный.

– Это как-то не по обычаю…

– Мой патрон оставил этот вопрос на моё усмотрение.

– Да, я слыхал – хорошо, будь по-твоему. А сын?

– Волний Марций Максим, почтенный.

– Гм… Этрусские имена? Я думал, ты испанец…

– Мы – из испанских этрусков. Уже по-этрусски и не говорим, на турдетанский давно перешли, имена только этрусские продолжаем детям давать…

– Так в Риме не делают, но… гм… запрета в обычаях тоже нет. Получается – необычно, но можно. Раз так – от имени сената и народа Рима поздравляю тебя, гражданин Гней Марций Максим, с зачислением тебя и твоей семьи в Субуранскую трибу! Надеюсь, Рим приобретает в вашем лице добропорядочных граждан…

– Благодарю тебя, почтенный.

– Да, вот что ещё тебе следует знать. Как и все граждане городских триб, ты попадаешь в разряд эрариев, не подлежащих военной службе, но обязанных платить налоги в назначенном цензорами размере сообразно их доходам и имуществу.

– А если я буду жить не в Риме?

– Всё равно. Где будешь жить, там и налоги будешь платить. Если вдали от Рима – ценз будешь проходить у местных магистратов. И ещё – ты не подлежишь призыву в легионы, но как вольноотпущенник – в исключительных случаях можешь быть призван во флот – гребцом, матросом или морским пехотинцем, если тебе по средствам оружие и снаряжение. Как экипируешься – тем и будешь.

– Вот как даже? Гм… Ну, квинкерему я, конечно, не осилю, – Тарх заржал, – Трирему – ну, если только лет через пятнадцать, – писцы заржали, – Бирему – лет, пожалуй, через пять, – Летиция захихикала, – Не обессудь, почтенный, но если завтра война – ничего крупнее униремы я пока снарядить не смогу, гы-гы!

– Да, вот что ещё! – спохватился квестор, когда отъикался после хохота, – При освобождении рабов я должен взыскать в казну Республики налог в размере пяти процентов от их рыночной стоимости. Кто его заплатит?

– Думаю, это посильно и мне самому – не стану обременять этим патрона. Сколько с меня причитается Республике?

– Ну, цена хорошего раба – от четырёхсот денариев. Беру по нижнему пределу, чтобы не разорять тебя. Женщины – от ста пятидесяти денариев, но молодая с маленьким ребёнком – здоровым, из которого со временем может вырасти хороший раб – меньше, чем двести денариев по справедливости стоить не может. Вместе получается шестьсот. Налог за всех вас, вместе взятых – тридцать денариев.