Друзья и враги Анатолия Русакова

Все как прежде в его комнате: та же кровать, тот же шкаф, коврик с оленем над кроватью. Все было давно знакомо, но все так волновало теперь. Справа на полке стояли все три тома «Графа Монте-Кристо». Анатолий усмехнулся, подмигнул старым приятелям: «Такие-то дела, брат Эдмон Дантес, благородный граф Монте-Кристо! Теперь и мы узнали, что такое коварство и клевета…»

Анатолий потянулся к баяну, который в чехле стоял на этажерке. Что же сыграть? Анатолий начал свою любимую — «Раскинулось море широко». Мать отвернулась, чтобы скрыть слезы: эту песню любил ее покойный муж.

Играя, Анатолий глядел на снимок, висевший на стене. Когда-то снимались всем классом… С фото на него смотрели большие глаза девочки в школьном платье. «Нина, как-то мы встретимся с тобой? Что ты думаешь обо мне?»

— Ты все же поспи, сынок, отдохни, — сказала мать, входя.

— Да я не устал.

— Это так кажется. Поспи! Ну, сделай это для меня. Спать не хотелось, но Анатолий разделся. Зеркало на столике отразило смуглое стройное тело. На левой руке у запястья красовалась татуировка — якорь, на бицепсе — инициалы «А. Р.» и две руки в рукопожатии. «Проклятая дурость! — с горечью подумал он. — Патриарх! Надо уничтожить эту гадость. Но как ее свести?»

В комнате, оклеенной зеленоватыми обоями, было совсем тихо. Анатолий закрыл глаза, потянулся так, что затрещало в суставах. Днем он не привык спать. Сон не приходил. Он лег, закинул руки за голову, закрыл глаза, и ему удивительно ясно представился невысокий, стройный пожилой человек с внимательными глазами — Иван Игнатьевич. «Что было бы, если бы не он? Что-то теперь поделывают ребята в колонии? К сегодняшнему дню Глеб с членами редколлегии — с „писательско-художественной командой“ — должен вывесить новую стенгазету. Надо будет написать им для следующего номера, обещал… Пойду завтра в Зоопарк, испробую новый фотоаппарат… Надо купить книжку по фотографии… Интересно, где помещается ближайшая вечерняя школа рабочей молодежи?.. Позвонит ли Лика? Я сам первый не буду звонить… Какая замечательная девушка!..»

* * *

В дверь постучались. Анатолий открыл глаза. Дверь приоткрылась, и показалась седая голова матери.

Точечка, ты говорил — спать не хочешь, а знаешь, сколько проспал? Уже скоро вечер!

Мать вошла в комнату и подала письмо. На конверте значилось:

БЕСКОНЕЧНАЯ ВСЕЛЕННАЯ

НАША МЕТАГАЛАКТИКА. ГАЛАКТИКА.

НАША СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА.

ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ. МАТЕРИК ЕВРОПА.

СССР, РСФСР.

г. Москва, ул. Воровского, дом 29, кв. 41.

Гражданину Анатолию Владимировичу

Русакову

— Узнаю! Узнаю! — закричал Анатолий.

Это была первая весточка от московских друзей. Он разорвал конверт. Внутри оказался крошечный листок бумаги. Разборчиво, но очень мелко было написано:

Если хочешь услышать мой чудный голос, позвони Б 3-36-13.

Белый карлик.

— Юрка Кубышкин! Это ты! — Анатолий вскочил, в одну минуту оделся и, волнуясь, побежал к телефону.

Разговор был коротким: Юра помнит и по-прежнему любит Анатолия, и в этом он скоро убедится на деле. Сегодня и завтра Юра не сможет зайти, очень занят, работает за Москвой. Заедет утром в воскресенье. У него свой «Москвич». «А по телефону у нас с тобой ничего, кроме „ахов“ и „охов“, не получится, держу пари», — закончил он.

— Помню, ты с дедом своим ездил на охоту. И сейчас увлекаешься? — спросил Анатолий.

— И сейчас охочусь.

— Раз так — едем вместе в субботу вечером или утром в воскресенье на охоту. Дядя знает места. Принято?

Условились выехать в субботу вечером.

Анатолий повесил трубку, но долго еще стоял у телефона.

Первый звонок… И какой хороший!

В последние недели в колонии да и в дороге он долго раздумывал о том, какой-то будет встреча со старыми друзьями, с настоящими, с теми, с кем дружил еще до этого проклятого Хозяина. Простят ли они? Захотят ли продолжать дружбу? А вдруг начнут читать скучные нотации? А может быть, отвернутся, постыдятся водиться с отбывшим заключение. Но ведь он, Анатолий, полностью реабилитирован, признан невиновным! Это по суду. А по своей совести? Разве он не изменил друзьям ради Хозяина, Яшки Глухаря, Чумы? Да, он был еще мальчишкой, не разобрался, не понял… И все-таки мысли о предстоящих встречах вызывали робость и неуверенность.

И вот — звонок Юры… Ни намека!..

3

Был еще один близкий друг. Правда, они, бывало, ссорились. Но в каком бы оскорбительном тоне теперь ни начал говорить Коля Фатеев — он же Маленький маршал, — Анатолий заранее решил не обижаться. Надо восстановить старую дружбу.