Дух дзен-буддизма

Патриарх сразу же увидел, что кто-то да понял бессодержательность концепций и аналогий, и, боясь, что другие монахи начнут завидовать, он втайне от них назначил Хуэйнэна своим преемником, передал ему одеяния и чашу для подаяний, которые предположительно принадлежали самому Будде. После череды приключений с завистливыми преследователями Хуэйнэна стали узнавать как шестого патриарха, а его особенным вкладом в дзен стал считаться метод неожиданности – вместо постепенного осознания. Разница в том, что одни считали обязательным постепенное осознание буддизма через терпеливое изучение и добродетель, Хуэйнэн же заметил, что такой метод только сбивает с пути и направляет в сторону интеллектуализма. Жизнь идет так быстро – ее не догонишь, если идти неуверенно, мелкими шажками! И пока кто-то тщательно готовится к просветлению, абсолютная истина все время ускользает. Человек, который попусту тратит время на берегу водоема, размышляя, как бы ему лучше всего решиться и окунуть в воду пальцы, чтобы проверить температуру, а еще думая о том, каково ему было бы там, в воде, вскоре вырабатывает привычку постоянно откладывать вопрос в долгий ящик. Ученики дзен должны тихо подойти к берегу и спокойно скользнуть в воду безо всякого беспокойства, не позволяя себе думать о своих страхах и тревожных мыслях касательно того, что там будет, а также не пытаясь найти причин, по которым им не стоит заходить в воду сразу.

Перед своей смертью Хуэйнэн заявил, что избрание нового патриарха должно быть прекращено, и вот что он сказал своим ученикам: «Теперь сомнения не будут одолевать вас. Все вы можете продолжать следовать великой цели нашей школы». Затем он процитировал стих, написанный, как говорят, Бодхидхармой:

Я пришел в Китай с одной целью —Поделиться учением об освобождениис теми, кто заблуждается.

Имея пять лепестков,цветок обретает законченность,И плод вскоре, безусловно, созреет.

И это действительно случилось, ведь после смерти Хуэйнэна во второй половине правления империи Тан, а также во времена эпох[26] Сун и Юань (713-1367) высокий уровень, достигнутый учением и практикой дзен, совпал с золотым веком китайской культуры. Почти все величайшие учителя дзен жили в этот период: Мацзу[27] (яп

. Басо), Байчжан[28] (яп. Хякудзе), Линьцзи (яп. Риндзай), Цуншэнь (яп. Дзюсин) и Юньмэнь[29] (

яп. Уммон) – цитаты многих из них появятся в следующих главах. В то время дзен обретал широкую популярность среди всех социальных классов, осуществлял только лучшее, что было в даосизме и махаяне. Дзен объединил идеализм, неподвижную безмятежность и аскетизм буддизма с поэзией и подвижностью даосизма, с его глубоким уважением к незавершенному, «несовершенному» и переменчивому – что показывает присутствие жизни, вечное течение Дао. Два этих элемента проникают в дух дзен, соединяются с его уникальным, динамичным свойством, которое дарит жизнь и силу двум другим элементам.

К концу эпохи Сун (1279) стала развиваться другая форма буддизма, которая постепенно сводила на нет господство дзен (т. е. чань – прим. ред.) в Китае. Это был культ Амитабхи (кит. Эмито Фо) (яп. Амида 阿彌陀佛) – олицетворения «безграничного света», великого Будды, который поклялся спасти всех живых существ и затем привести их к нирване. Люди верили, что раз Амитабха поклялся, то все, кто поверит в его сострадание, смогут переродиться на «Чистой Земле» или в «Западном Раю» (Сукхавати) – это место, где приобрести мудрость было бы куда проще, чем в этом невозможном мире. «Западный Рай» был описан очень живыми образами, которые привлекли многих:

В этом мире истинного удовольствияцветы не увядают,

Все они в рядок стоят —алмазные и нефритовые.И птицы поют о законе ТатхагатыИз зарослей и рощи,откуда слышно сей мягкий напев.