Дух свободы

Она, конечно, тронула щеку, но не потому, что ткань ее ударила хоть и не сильно, а потому что ей хотелось удержать это прикосновение.

– Все в порядке? – спросил Руслан, видя ее странную реакцию.

– Да, знаешь, это как… боевое крещение, что ли… не знаю, – прошептала Валя растерянно.

Руслан на это только улыбнулся.

– Ой, а можно мы на ваше место станем? – обратился внезапно один из двух парней с каким-то длинным плакатом.

Говорил он не с ребятами, а с женщинами, стоявшими там наверху конструкции.

– А вы не можете где-то еще стать? – спросила одна.

– У нас просто большая растяжка, – почти виновато ответил парень, – а вас тут еще немного.

– Ох, я же не слезу сама, – вздохнула другая.

– Так если что мы поможем, – тут же отозвался Сергей, вставая.

– Да, помогите.

Все сразу встали, и парни, все кроме Артура, стали помогать женщинам спрыгнуть. Одна из них все же оступилась и чуть не упала, но Руслан с Сергеем ее удержали, вот только носком кроссовка она все же стала в клумбу, смяв два фиолетовых цветка.

– Ой, как же я это, – растерялась женщина.

– Не переживайте, вы же не специально, – ответила ей утешительно Маша.

Зато парни ловко забрались наверх, перепрыгнув через клумбу, и развернули большой плакат с надписью: «Я узнал, что у меня большая семья».

– Не дурно, – одобрительно сказал Сергей и тут же воспользовался возможностью первым сфотографироваться возле этой надписи. – Круто сказано, парни! – заявил он, показывая им большой палец.

– Спасибо, – ответил один из парней, а народ уже начинал приходить к растяжке, чтобы сделать фото, соглашаясь и одобряя написанное. Ребята же снова сели на бортик, точно зная, что чужим фотосессиям они никак не помешают, сидя в стороне.

– О! А вот и колона с Борисовского тракта[90]! – воскликнула Инна, подскочив. – Они вот на стеле не были, сразу сюда!

– С чего ты взяла? – спросил Сергей.

– У меня там друзья, а они с музыкой. Слышишь, волынка играет? – весело спросила она.

Если прислушаться, действительно можно было услышать звуки волынки и нескольких барабанов.

– Вот где они протестующие с волынами[91]! – рассмеялся Сергей.

По ту сторону от круглой конструкции как раз появилась колона людей с флагами, впереди которой шли музыканты. Инна потянула Ваню за ними, обещая его с кем-то познакомить, а Кирилл отправился прогуляться по площади, в первую очередь надеясь пройти поближе к Красному костелу, возле которого должна была выступить Мария Колесникова.

– Мы тебя тут будем ждать, – пообещала Маша, Кирилл просто кивнул и отправился на прогулку среди своих, буквально сделал пару шагов и чуть не столкнулся с парнем, что нес плакат «Лида[92], скачай Excel[93]». Показав ему класс и от души посмеявшись с призыва, а еще вспоминая, как Витя еще до отключения связи писал, что это не автозаки, а колона калькуляторов для Лидочки, Кирилл пошел дальше.

К Красному костелу было уже не пройти. Люди окружили его целиком, крича «уходи». Подпрыгнув на месте, Кирилл вроде увидел Колесникову, а может и не ее, сложно было так разобрать. Пробираться сквозь толпу он не стал, просто пошел дальше, к памятнику Ленину, прямо перед домом правительства. Никакого оцепления там не было, силовиков тоже не было видно, поэтому люди свободно гуляли по площади, а памятник, вернее весь его пьедестал превратили в доску протестных заявлений, с лозунгами и плакатами. При этому почти все листы были приклеены липкой лентой разного качества: от бумажных полосок для заклейки окон до синей изоленты, и много-много скотча, а у ног Ленина даже лежала катушка со скотчем, только места для нового творчества почти не было.

«Лукашенко, уходи», – было самым простым и ласковым из того, что там было нарисовано и написано.

«Плакат не автомат»

«9-го августа я не голосовала за насилие»

«Власть захватил террорист»

«Саша, лжец, уходи» – в три жирные строки и наконец злое «У ̈ бывай», именно так, с двумя точками и без буквы «е», только букву «ё» все равно прочел каждый.

Но рядом с этим были и совсем добрые плакаты.

«Мы, беларусы – мiрныя людзi[94]» с красным сердечком внутри.

«Если любишь – отпусти»

«Будь человеком»

«Любимую[95] не бьют»

«Протестуем мирно, но изо всех сил!»

И тут же шутка:

«Оказывается, недостаточно выбрать нового президента, надо еще изгнать старого»

Плакаты на других языках тоже встречались, в основном на английском, например:

«For a fair election»[96]

«FREEDOM BELARUS[97]»

Там же были фотографии избитых, сделанные журналистами, а тот факт, что врачи пустили в реанимацию журналистов, явно кричал о том, как все происходящее достало самих врачей. Это понимали все, кто вообще мог думать. Смотреть на кадры фиолетовых от побоев людей было больно, и это Кирилл не знал, что у Артура с такой же багровой задницей бровь дергается от слова «буряк»,[98] только потому что пару раз сравнили. Знал бы, наверно тоже морщился бы от этих фото, а так просто хмурился, понимая, что нельзя о таком молчать, а еще радовался, что в этих кадрах нет Вити, пытаясь себя утешить, что его состояние будет лучше.

От грустных мыслей Кирилла спас плакат: