Духовенство в Древней Вселенской Церкви

Церковь отчасти обогатилась такими имуществами за счет закрывавшихся языческих храмов. Вследствие императорских распоряжений, недвижимые имущества, принадлежавшие языческому культу и его жрецам, обращаемы были в собственность христианских храмов и их предстоятелей.[863] Далее — теперь стало вводиться в обыкновение при построении нового храма обеспечивать настоящее и будущее его земельным владением. На это можно находить указание в следующих словах Иоанна Златоуста: кто имеет поместье, тот должен иметь в нем церковь. Ты — обращение к помещику — поставь церковь, священника, дьякона и прочий клир, и припиши к церкви имение, как бы приданое невесте.

[864] По законам Юстиниана, при устройстве новой церкви должен быть указан источник содержания клириков. По экономическим условиям того времени, таким источником могли быть только недвижимые имущества.[865]

Одним из важных средств к приобретению церковью недвижимых имуществ было усвоенное ею право получать таковые по духовному завещанию. Согласно мнению некоторых ученых, мы полагаем, что обычай отказывать той или другой церкви большую или меньшую часть имущества — по духовному завещанию — ведет свое происхождение из времен римского язычества. В языческом Риме был обычай, что умирающие, изъявляя свою последнюю волю в духовном завещании, всегда оставляли часть наследства, если они были люди богатые, своим друзьям, высокопоставленным лицам и прежде всего царствующему императору. Со времен Константина Великого, по этому же образцу, стали отказывать часть наследства и церкви. В Риме долгое время считалось почти преступлением обойти в духовном завещании личность императора; со времен же утверждения христианской церкви в мире, с IV в., стали считать оскорблением церкви и Самого Бога, если умирающий ничего не оставлял церкви из своего имущества. И как в бюджет римских императоров доходы от полученных наследств составляли видную статью прибылей, так теперь деньги, получаемые по наследству, составляли важную статью в доходах церкви.[866] В какой тесной связи римское обыкновение оставлять по духовному завещанию часть своего имущества друзьям, императору — находилось с христианским обычаем не забывать в своем завещании о церкви, — это хорошо видно из фактов, отмеченных законодательством Юстиниана. По свидетельству Юстиниановых и более ранних законов, византийское правительство часто находилось в затруднении, как исполнить то или другое завещание, так как иногда завещались известные доли имущества прямо Господу нашему, Иисусу Христу, архангелам и св. мученикам.

[867] Очевидное дело, что для христиан, оставлявших завещания, Царь Небесный заменил царя земного, которому принято было отказывать имущество по римскому обычаю, а архангелы и св. мученики для них, христиан, заменили разных друзей, которые в прежнее время имели долю в наследстве. Но мы еще не закончили разъяснение вопроса о происхождении обычая оставлять имущество христианским церквам. Было в язычестве, и именно опять римском, такое явление, которое частью было аналогично с рассматриваемым нами явлением, частью служило подготовкой к нему. В Римской империи, как известно, существовало много так называемых коллегий, члены которых с той или другой целью составляли братства или товарищества. Между этими коллегиями видное место занимали, так называемые, погребальные коллегии.[868]

 Члены этих коллегий или, по крайней мере, патроны их, т. е. лица более состоятельные, нередко отказывали по духовному завещанию известной коллегии дома, поместья или капиталы. Цель таких завещаний заключалась в том, чтобы члены коллегии чтили память усопшего, и в известные дни, в день смерти или рождения завещателя — разделяли между собой хлеб, вино, деньги, словом, все то, что можно было получить от завещанного имущества. Не погрешим, если выразимся так: составители подобных завещаний имели в виду помин их души. Закон (языческий) строго смотрел за тем, чтобы коллегия, сделавшаяся наследницей, точно исполняла обязанности, возложенные на нее завещателем, — ив случае, если коллегия небрежет исполнением своей обязанности, правительство отбирало от нее капиталы или имения, оставленные известным лицом по завещанию, и передавало их другим коллегиям. Едва ли нужно разъяснять, каким образом сейчас указанная языческая практика могла пролагать путь к христианскому обыкновению оставлять имущества церкви. Но вот что особенно замечательно: иногда завещатель-язычник весьма подробно изъяснял свою волю в духовном завещании, и в этом случае точно определял, сколько и какому из членов коллегии выдавать из завещанного имущества. Масштабом, каким определялось количество выдачи, служило положение того и другого члена в коллегии. Впрочем, на примерах это будет яснее. Так, один римлянин завещал обществу августалов 100 000 сестерций с тем, чтобы управители делами коллегий из процентов получали в день его рождения на помин души по 4 динария, а прочие члены по три динария. Получать могли только лица, собравшиеся для того, чтобы отдать дань уважения почившему. Еще точнее обозначены размеры выдач в завещании одной римлянки, отказавшей 50 000 сестерций в коллегию Эскулапа. Из процентов на капитал следовало раздавать, на помин души усопшей, членам коллегии — дважды в год — следующие денежные подачи и подачи же некоторыми припасами: высшим по своему положению членам коллегии по 6-и динариев и 8 кружек вина; не столь высоким по положению членам коллегии — по 4 динария и 6 кружек вина; наконец, рядовым членам по 2 динария и по 3 кружки вина; сверх того, каждому члену давалось по 4 хлебца.[869] Это обыкновение уже целиком переносит нашу мысль к христианскому обыкновению выдавать из доходов епископу, священнику и низшим клирикам доли неодинаковой величины.[870]