Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

Святой человек поглощен святостью. Мы видим только излучающее свет лицо Моисея. Точно также Израиль должен быть «святым» (Исх 19:6, Втор 7:6; 26:19). Святой человек соединяется со Святым. Не осознавая этого, он излучает святость Бога, как отблеск сгоревшего жертвоприношения^[1074]. В этом смысле типичными святыми являются мученики.

Заключение. Духовность, постигаемая с точки зрения основного термина «святость», представляет собой динамичный процесс: Святость Бога привлекает людей, очищает их и приводит к недоступному свету. Духовность — это непрерывный переход от несвятого к Святому. Этот переход осуществляет ся святыми, которые тем самым становятся образцами духовности для всех остальных⁸⁰. Святые — это истинные знатоки сферы духовности^[1075].

Библиография

Armstrong J., The Idea of Holiness and the Humane Response. A Study of the Concept of Holiness and Its Social Consequences, London — Boston, 1981.

Arnold P., La santita perI’uomo d’oggi. Un itinerario di fede fra tradizionee modemita, Milano,

1991.

CarmodyJ. & Lardner-Carmody D., Mysticism. Holiness East and West, New York etc., 1996. Idem, Serene Compassion. A Christian Appreciation of Buddhist Holiness, New York — Oxford, 1996.

Christian Spirituality. Five Views of Sanctification, ed. D. Alexander, Downers Grove (Illinois),

1988.

CiorraA., Everyday Mysticism. Cherishing the Holy, New York, 1995.

Diamond B., The Biblical View of Purity and Holiness, Cincinnati, 1991.

Jacobs L., Holy Living. Saints and Saintliness in Judaism, Northvale (Newjersey), 1989. Jenson P., Graded Holiness. A Key to the Priestly Conception of the World, Sheffield, 1992. Manifestations of Sainthood in Islam, ed. G. Martin-Smith, Berkeley (California), 1987. Ousley D.,

The Way of Holiness, Oxford, 1993–1994.

Saintete et martyre dans les religions du lime, ed. J. Marx, Bruxelles, 1989.

Sainthood. Its Manifestations in World Religions, ed. R. Kieckhefer & G. Bond), Berkeley (California) etc., 1990.

Sexson L., Gewoon heilig. De sacraliteit van het alledaagse, Zoetermeer, 1997.

Sheldrake P., Images of Holiness. Explorations in Contemporary Spirituality, London, 1987. Sproul R., The Holiness of God,

Wheaton (Illinois), 1985.

Stuart E., Spitting at Dragons. Towards a Feminist Theology of Sainthood, London, 1996.

1.1.3. Милость

Иудейская традиция неоднократно раскрывала сферу духовности посредством основного слова «милость» (хасидут, производное от хесед). В центре духовности хасидизма — преизобилующая доброта Бога. Хасидим (милостивые, праведные люди) радуются милости Божьей и стремятся обрести ее и показать ее на примере своей жизни. Однако «милость» — это основной термин не только иудейской духовности, но и христианства (ср. его движения милосердия). Ислам (рахман) и буддизм (каруна) рассматривают духовность как сферу божественного изобилия, раздаваемого людям.

В части I мы уже описали основную структуру библейской милости в рамках мирской духовности. Это та среда, которой она изначально принадлежит. В данном разделе мы предлагаем описание милости в том виде, как она осуществляется в рамках вышеупомянутых духовных традиций.

Иудейский хасидизм

В иудейской духовности мы можем обратить внимание на три периода, отмеченные сильным ростом хасидизма. Первый период относится к эпохе Второго Храма. В это время мы впервые узнаем о хасидим. Их изображают как прочное сообщество (Пс 49:5; 78:2; 84:9; 148:14), группу законопослушных зелотов (1 Макк 7:13,2 Макк 14:6), секту праведников (движение ессеев). Мы узнаем об их набожности из ранних раввинских документов. Здесь ранние хасиды (хассидим харишоним) изображаются как люди, ведущие жизнь, преисполненную необычайного благочестия, щедрости, чистоты и покаяния³². Перед молением они должны были в течение часа ждать, пока их сердца не обратятся к Богу. Погрузившись в молитву, они никогда не прерывали ее. Они закапывали колючки и стекло на три ладони в землю, чтобы никто не мог пораниться. «Поздние хасидим» (после разрушения Второго Храма) отличались еще большей умеренностью и чрезвычайным аскетизмом. Они были также необычайно терпимыми: «Если кто-то услышит, как его проклинают, и промолчит, значит, это хасид»^ъъ.