Духовные и нематериальные технологии роботовладельческого общества

В качестве примера одной из последних теорий современной неклассической физики можно привести R-физику В. И. Моисеева [13]. Это известный философ, много трудов у него выпущено по обобщению русской философии. И он попытался распространить свой философский опыт на физические закономерности. Русскую классическую философию он начал описывать с азов, поэтому вышел в результате на серьёзные обобщения. Но физику он начал рассматривать не с азов – с Ньютона, а поддался влиянию современных теоретиков, создал оригинальную математическую модель и стал пытаться применять её к реальным процессам. Но в отличие от Эйнштейна, который не ленился делать заумные вычисления, чтобы прийти к оригинальным выводам, В. И. Моисеев – философ, он знаком с обычной логикой, поэтому ему не требуется для выводов делать длинные расчёты. Поэтому в выводах он ссылается на математические определения и обходится без расчётов, без которых всё становится понятно, и которые становятся лишними. В работах физиков-теоретиков неклассической физики в основном происходит примерно то же явление. Они к своим выводам приходят с помощью обычной логики, но умело маскируют это, прикладывая к выводам сложные расчёты. Этим они защищают свою логику: мало кто способен проверить сложные расчёты, поэтому оппонентов будет мало, а если продемонстрировать, каким образом они изначально приходили к таким выводам, то в обычной логике многие разбираются и могут быть оппонентами. Таким образом, сложная математическая теория зачастую имеет функцию защиты от оппонентов в неклассической физике, и не несёт функционального смысла. Например, когда В. И. Моисеев со студентом обсуждает, каким образом можно развить теорию R-физики, они договариваются до того, что, возможно, в математической модели В. И. Моисеева для поддержания её правильности при описании клетки организма придётся допускать, что вещества через внешнюю клеточную мембрану проникают не обычным просачиванием, а телепортацией [12]. Они не называют это телепортацией, но по описанию это примерно она. Скорее всего как философ он не будет развивать эту мысль, правое более критически мыслящее полушарие его мозга не даст ему это сделать, поэтому он не будет продвигать в этом направлении свою теорию и сделает другие выводы. Но физик-теоретик на его месте спокойно развил бы эту мысль в длинные вычисления и получил бы несложный вывод, что имеет место обычное просачивание. То есть сложное математическое описание порождает новые нереальные смыслы, на опровержение или доказательство которых тратится уйма времени и сил, которые можно было бы потратить более рационально. Поэтому неклассическую физику можно сравнить с цифровым методом анализа информации в кибернетике, который в отличие от аналогового метода ничего общего не имеет с действительностью, с действительностью она стыкуется только в начале и конце своих выводов, поэтому её не следует воспринимать как нечто относящееся к нашей реальности. Классическая физика аналогово-цифровая, некоторые промежуточные расчёты она пытается согласовать с действительностью, благодаря чему решение получается более экономным. Я первоначально классическую физику (теорию близкодействия) называл аналоговой [24], но, если вдуматься, она не совсем аналоговая, аналоговое скорее изобразительное искусство, его реалистические направления. В классической физике тоже бывают цифровые расчёты, но они менее обширны, чем в неклассической физике.

Важным признаком неклассической физики является её претензия на всеобщность. Не избежал этого влияния и В. И. Моисеев. Он попытался изложить всеобщую физику, которая согласуется с большим количеством теорий. Недостатком такого подхода является упущение особенностей, которые позволяют создавать принципиально новые вещи. Ведь создание новой вещи тем и отличается, что сначала выявляются особенности, которые могут противоречить теории, чем они на себя и обращают внимание, а потом, используя эти особенности, мы создаём оригинальный новый предмет. Даваёте посмотрим, как это работает на практике. В. И. Моисеев доказывает, что существует предельная конечная скорость, которая соответствует скорости света [13, с. 498–512]. Но он зрительно не анализирует, как можно представить скорость больше скорости света, поэтому он приходит к обычному с точки зрения теории относительности выводу.