Дунаевский — красный Моцарт

Дунаевскому выделили машину. По разнарядке ему продали "эмку" — "ЛБ-29-27". Шофёр Серёжа, как только Дунаевский стал депутатом, прославился на весь Ленинград своей вездесущностью. Машину Исаака Осиповича можно было увидеть в нескольких местах одновременно. Свидетели видели "эмку" Исаака Осиповича стоящей одновременно у здания райисполкома, библиотеки или филармонии. Машину композитора замечали в самых неожиданных местах. У проходной Кировского завода Серёжа забирал детали, которые, по просьбе депутата Дунаевского, срочно изготавливали, чтобы отправить в подведомственный совхоз. Машину Дунаевского видели у одного из зданий Военно-медицинской академии имени Кирова. Люди останавливались.

— Не заболел ли Исаак Осипович? — спрашивали они.

— Да нет, — отвечал Серёжа, — это я роженицу привёз. Она его выбрала.

Слово "выбрала" стало роковым. Оно накладывало определённые обязательства. Весной 1938 года на стол Дунаевского легло письмо от десятилетнего паренька из деревни Дубровка Ленинградской области, имени которого не сохранилось. Паренёк сообщал, что сочинил песню и хотел бы приехать к дяденьке композитору, чтобы тот записал её нотами, так как музыкальной грамоте он не обучен. Что самое удивительное — Дунаевский принял его. И этот случай не единичен. Есть история о том, что он пообещал одной маленькой школьнице пойти с ней на фильм "Большой вальс", рассказывающий о жизни композитора Штрауса. Сводил, сам посмотрел и остался очень доволен.

Он стал действительно слугой народа. И власть этот миф всячески поддерживала. Народ верил, что в стране всё делается только по его хотению. Дунаевский общался с председателями колхозов, доярками, рабочими. Он выяснял, чего им не хватает. Его визиты сначала воспринимали как приезд изнеженного барина, который может только сыграть песню. Но Исаак Осипович был не таким. Надо было совершить большое усилие, чтобы переломить в глазах маленьких партийных начальников это легкомысленное отношение к нему. Раз Дунаевский согласился быть политиком, значит, он им будет.

… Власти заметили рвение композитора. Буквально через пару месяцев после избрания в депутаты к Дунаевскому обратились из редакции газеты "Советская культура" с просьбой рассказать об одном его дне. Материалу отдали целую полосу. Идеальный композитор — слуга народа, он умеет решать идеологические задачи, которые ставит партия; вот краткий смысл той хвалебной статьи.

В конце марта 1938 года Дунаевский оказался втянутым в новую бюрократическую дрязгу. Его детищу, его родному Театру миниатюр, единственному в стране, грозила гибель. Кто-то из питерских партийных бюрократов решил, что больше всех Ленинграду не нужен Театр музыкальной комедии. Он располагался в бывшем Народном доме. В нём были отличная, с точки зрения композитора, оркестровая ложа и просторная сцена. Без его ведома через Ленсовет провели постановление об улучшении работы театра. "Случайно" Дунаевскому сообщили, что помещение его театра отбирают, а ему отдают опустевшее по случаю борьбы с религией помещение протестантской кирхи Петра и Павла, абсолютно непригодное для театральных представлений. Чтобы реконструировать кирху, требовалось полтора года.

Дунаевский это всё прекрасно понимал. Он не понимал одного: кому выгодно его скинуть? Врагов у него вроде не было. Ну, многие завидовали его квартире, машине, орденам. Но кому станет лучше от того, что театр прекратит существовать? Дунаевский спрашивал у своих оппонентов из Театра музкомедии:

— Вам станет лучше, если вы переедете в помещение моего театра?

— Нет, — отвечали музкомедийцы.

Исаак Осипович считал, что его враги хотят расправиться с самим жанром миниатюр. Этот жанр был самым уязвимым с точки зрения пролетарского искусства. Там, где остроумно шутят, всегда найдётся место декадансу и нездоровым сомнениям. В этот раз композитор наивно посчитал, что лучше всего прибегнуть к грозным письмам. Истиной в последней инстанции в том вопросе являлся начальник Управления по делам искусств товарищ Борисов, который и принял решение о реорганизации Театра миниатюр. Дунаевский рассчитал, что раньше осени 1939 года бывшая кирха театром стать не сможет. Театр хотели передать в ведение Ленгосэстрады, а она занималась явным очковтирательством, обещая Управлению по делам искусств перестроить бывшую кирху уже к осени 1938 года. Он пробовал запугать, спрашивал: "Является ли ликвидаторская тактика проявлением политики партии?" Нет, не является. Его письменная борьба обернулась фиаско. Ходатайство не удовлетворили, и Театр миниатюр лишился своего помещения.

Это был самый сильный удар по Дунаевскому в тревожном 1938 году. И в том же году он стал внуковским дачником.

ДАЧНИКИ