Дунай: река империй

Дунай вообще оказался слишком велик для расчерченной на небольшие национальные парцеллы Центральной Европы – он общий и ничей, он воплощает идею транзита, соединяя и разделяя разные языки и народы. Отсюда и уникальность понятия “придунайские страны”, ни об одной другой реке так не скажешь, нигде больше в мире одни и те же берега не собрали такого количества государственных флагов. А Волга протянулась с севера на юг русским стержнем, национальным позвоночником, стала народным идеалом вожделения и обладания от макушки до пяток. После развала советской империи Казахстану достался только один рукав волжской дельты, Кигач. Волга – женское начало России, мать-река, и образ ее – парафраз народного страдания (бурлаки) и народной жертвенности (“За Волгой для нас земли нет!”), русского бунта (Степан-Емельян Разин-Пугачев) и русского подвига (Сталинградская битва). Волга – метафора национальной судьбы, и этот образ закреплен в массовом сознании мифологией XIX и XX столетий, причем советская традиция естественным образом продолжила русскую. Волга многократно описана, нарисована, воспета, переосмыслена деятелями русской культуры. Вот Russian Volga Top 5: Николай Некрасов, Илья Репин, Максим Горький, Федор Шаляпин, Людмила Зыкина. Дунаю, конечно, не под силу выставить столь сильную пятерку в отечественной культуре. Так что это Волга – река русских вечности, воли и постоянства. Не зря Волга, говоря словами Александра Твардовского: 

Семь тысяч рек,

Ни в чем не равных:И с гор стремящих бурный бег,

И меж полей в изгибах плавныхТекущих вдаль – семь тысяч рек

Она со всех концов собрала… 

Волга однажды взята русскими и никому не отдана, а потому она и есть Россия, даром что на берегах ее обитали и обитают татарские, башкирские, чувашские инородцы. Но если Волгу русские не отдали, то Дунай они так и не завоевали. Русская Волга течет не тихо, не скоро, а как следует. “Из какой реки воду пить – той и славу служить!”

В 1711 году Петр I, воодушевленный успехами в войне против шведов, решил повторить подвиг князя Святослава и совершить глубокий поход за Дунай. Царь надеялся поднять на борьбу с турками христианских вассалов Османской империи, но его кампания окончилась неудачей. У реки Прут, южнее Ясс, русская армия попала в окружение; Петр завершил поход ценой потери берега Азовского моря. Дунай увидели лишь пять тысяч драгун из дивизии генерала Карла Ренне. Его экспедиционный корпус в день подписания мирного договора, не зная о царской капитуляции, штурмовал приречный город Браилов (теперь Брэйла в Румынии). Дауд-паша с гарнизоном простоял ночь и сдался, но получил крепость обратно через трое суток, как только из Ясс прибыли вестовые.

На берегах Дуная русские толком не воевали несколько веков и вот вернулись. Поговорка “Дунай шумит – русские идут” наполнилась смыслом: Российская империя провела на речных фронтах семь войн против турок – пять выиграла, две проиграла. Если я верно посчитал, в XVIII–XIX веках состояние войны на территориях, прилегающих к Нижнему Дунаю, продлилось в общей сложности почти тридцать лет. От кампании к кампании зона боевых действий все дальше смещалась на юг, русские сражались на чужой территории и постепенно приращивали свою. Эти войны для обоих противников были в равной степени захватническими, Петербург и Стамбул выясняли отношения на своих окраинах. Лозунг защиты христианским царем единоверцев идеологически столь же малосостоятелен, как лозунг джихада под знаменем пророка, мотивировка “православные против басурман” годится только для внутреннего пользования, поскольку ничем не отличается от мотивировки “правоверные против гяуров”. Не срабатывает и “теория прогресса”: государство Османов, как считают многие историки, до поры до времени было и либеральнее, и просвещеннее государства Романовых.