Элена Станканелли

Я РОСЛА ВО ФЛОРЕНЦИИ

Посвящается Пипо и Марте

В этой столице воздух становится отвратительным к концу октября и остается таким весь ноябрь и часть декабря <…> я даже слышал, как уверяют, что если в такую погоду оставить кусок хлеба на ночь впитывать смертоносные миазмы, которые несут с собой спускающиеся с Апеннин туманы, а потом дать его съесть собаке, то животное немедленно подохнет <…> в целом полагаю, что флорентийский воздух нездоров во все времена года <…> впрочем, чтобы составить об этом представление, достаточно обратить внимание на конституцию местных жителей. В большинстве своем они худы и бледны, вид имеют чахоточный, зубы и глаза у них в прескверном состоянии, настолько, что многие вечно носят на носу очки.

Д.-А.-Ф. де Сад. Путешествие в Италию

Если я еще немного задержусь в пещере

Я всего этого не помню. Слишком маленькая была, даже до подоконника не доставала. Поэтому стояла на стуле у распахнутых окон и смотрела, как мимо плывет город. Дело было утром 4 ноября 1966 года, Арно прорвала дамбу и затопила город. Мы жили в доме, повернувшемся спиной к реке, в нескольких метрах от моста Сан-Никколо. Вода унесла нашу машину и все содержимое подвала, но нам повезло: грязная жижа не проникла в комнаты[1].

В домах Флоренции видны отметины, оставленные рекой за те два дня, пока не схлынула вода. Несмотря на побелку, на стенах продолжает упрямо проступать темная линия. Есть и другие следы. Навеки забившиеся электрические розетки, скрипучие деревянные полы, доски которых, вспучившись от воды, так и не стали ровными, как прежде. Раз и навсегда перекосившиеся и отказывающиеся закрываться двери.

На стенах многих зданий есть отметки об уровне воды. Сотни табличек, гласящих: досюда доходила вода в тот день… До некоторых из них я с годами почти стала доставать. Сейчас, вытянув вверх руки, я могу до них дотронуться. Это самые дальние от реки здания, куда волна докатилась, уже ослабев. Когда я бываю здесь теперь, то словно вхожу в лифт здания, где жила в детстве. Кажется невероятным спокойно нажимать кнопку шестого этажа, когда-то казавшуюся недосягаемой.

Там, где жили мы, у самой Арно, вода поднялась почти на пять метров. Бурля и клокоча, она уносила машины, мебель, деревья, мертвых животных, велосипеды, товары из магазинов, железные ставни которых высадил могучий поток. Наводнение не бывает медлительным, и площади не враз превращаются в тихие ирреальные заводи. Наводнение — это гигантское ведро воды, выплеснутое на город, цунами, с неистовой слепой силой сметающее все преграды на своем пути.

Светловолосая девочка стояла у окна, а мать придерживала ее за платье. Внизу бурлила волна, по ней плыл лежащий на боку город. Словно что-то приключилось с перспективой, и, чтобы ее исправить, приходилось склонять голову набок или класть ее на подушку Город в то утро был как сон лежащей в кровати девочки.

Реки иногда бывают тихими. В некоторых городах они почти незаметны. Иногда они так извиваются, что топография города лишь вторит их причудливому рисунку. Арно — река волевая и прямолинейная, она рассекает Флоренцию надвое словно взмах сабли, и это самое важное административное деление города. Он состоит из двух частей; они называются Diquaddarno и Diladdarno — по эту и по ту сторону Арно.

Я уже много лет не живу во Флоренции, но часто здесь бываю. Приезжаю поездом с юга и маршрут знаю на память. Мне не нужно сверяться с часами, чтобы понять, что мы подъезжаем, не нужно смотреть в окно. Я знаю, когда пора складывать вещи в сумку, снимать с крючка пальто. Когда следует потеплее закутаться, потому что я снова на севере, или одеться полегче, если лето, потому что летом во Флоренции печет не на шутку.