Дурдом на выезде

— Ага, и приложил к рассказу портрет Серова. Что-то ты, мать, завралась.

«Завралась», — подумала Ася и рассердилась.

— Это ты ничего не поймешь! — закричала она, бросаясь в атаку. — Не Игорь мне, а я Игорю все рассказала. И не путай меня! Три года назад я в метро встретила Гришку Серова и, разумеется, его не узнала. Он же не мой одноклассник, а этой, как ее…

— Ушаковой, — сосредоточенно слушая, буркнул Горохов.

— Да, но мы-то с ней похожи как близнецы, вот он Ушакову во мне и признал. Сначала я не поняла и растерялась, а потом в ходе беседы, слово за слово, я всю правду из Гришки и вытянула.

— Уж это ты четко умеешь, — без одобрения вставил Горохов.

— Да, правду вытянула. И сразу подумала: «Так вот ты какой, Гришка Серов, надо тебя хорошенько запомнить». И запомнила. И, как видишь, это мне пригодилось.

— Похоже на правду…

— Это правда, клянусь! — с чувством воскликнула Ася, умело демонстрируя искренность.

Горохов слегка посверлил ее недоверчивым взглядом и восхищенно воскликнул:

— Ну, мать, тебе и везет! А этот, твой однокурсник…

— Дмитрий Калинский?

— Ну да, он что, я не понял, настоящий или тоже подстава. И кстати, а куда делась родинка?

Не моргнув глазом, Ася солгала:

— Родинку вывела.

— Как?

— Посредством косметического кабинета.

— Как вовремя, — поразился Горохов и заключил: — Нет, все же хорошо, что тебя крышкой люка огрело!

Ася обиделась:

— Что ж тут хорошего?

— А разве сама ты не замечаешь? С одной стороны, вроде, беда…

— Конечно беда, память я потеряла, — вставила Ася.

— Память ты действительно потеряла, — без особого сочувствия согласился Горохов и радостно констатировал: — Но зато какие отличные с тобой произошли перемены!

Александра насторожилась:

— Какие?

— Ты стала проще, доступней, без фанаберии. У тебя появились сомнения, ты допускаешь ошибки, ты даже глупой бываешь. Короче, теперь ты стала похожа на нормальную женщину. Не знай я о твоем образовании, так и подумал бы: обычная баба. Настоящая домохозяйка.

Заметив на лице Александры гримаску отчаяния и недовольства, он поспешил сообщить:

— Это все делает тебя симпатичней и даже умней. Ничто так не глупит человека, как самоуверенное самодовольство помноженное на самомнение. Зато легкая глупость, ведущая к мелким ошибкам, отличнейше оттеняет незаурядность ума и высокий уровень профессионала.

Ася задумалась, пытаясь постичь туманный смысл сказанного. Горохов с доброй улыбкой свою мысль пояснил:

— Раньше я тебя (теперь уже можно сказать) считал круглой дурой. Образованной дурой, — добавил он, подняв назидательно перст. — Образованной, от чего ты выглядела еще дурней. Как известно, образование увеличивает глупость, позволяет продемонстрировать ее во всем неприглядном блеске.

«Это он все про Стерлядь?» — подумала Ася, подпрыгнув от радости.

По-своему истолковав ее порыв, Горохов оптимистично продолжил:

— Но зато с тех пор как тебя крышкой люка огрело, у нас все будто по маслу пошло. До этого наши дела шли не шатко не валко. Денег вбухано в раскрутку Общества домохозяек немеряно, а результаты скромны.

Ася поразилась: «Ничего себе скромны результаты!»

— У меня же фанатки, — с гордостью напомнила она. — Меня на улицах узнают.

Горохов покачал головой:

— Разве в этом смысл «операции»? Ну обзавелась Ушакова стайкой фанаток, а результатов-то ноль. Авторитета у Общества никакого. Акулы политики, финансовые воротилы и прочее, прочее — где они?

— Где? — эхом спросила Ася.

— Они Ушакову не видят в упор. Короче, «наверху» стало ясно, что ты не тянешь. Созрело решение: все силы бросить на предстоящий конгресс.

— Какие силы?

— Слушай, мать, ты совсем отупела, — подивился Горохов. — «Какие силы», — передразнил он ее. — В основном финансовые. Реклама, контракты с ведущими телекомпаниями, широкое освещение во всех «новостях». Если результатов и это не даст, было решено урезать финансирование «операции». Боссы решили: тогда пусть идет как пойдет, Общество вещь полезная, может где и пригодится. Фактически это провал. Намеченных задач (при сложившихся обстоятельствах) мы решать не могли. И на конгресс я не надеялся. Мне было очевидно: ты не справишься, не добьешься того резонанса, кого от нас ждут «наверху». А твое поражение, это и мое поражение. И тут, вопреки всем моим прогнозам, ты вдруг толкаешь такую речь! — в который раз восхитился Горохов.

«Господи, да чем он там восхищается? — изумилась Ася. — Просто несла все подряд, что в голову приходило».

— И какой результат? — поинтересовалась она. — Я выполнила ту задачу, о которой ты говорил?

— Нет пока, но зато стало ясно: можно начинать «операцию».

Она ужаснулась:

— Так мы и не начинали еще?

Горохов опешил:

— Неужели так крепко люком тебя долбануло?

Она виновато пожала плечами.

— Неужели и это забыла?

Ася заверила:

— Намертво.

— Ну ты даешь! Конечно не начинали. Не имели возможности начинать.

— Почему?

— Я только что говорил! — взорвался Горохов. — Твое Общество никого не волновало.

— А теперь что, волнует? — спросила Ася, нехотя себе признаваясь: «Страшно боюсь этого Александра Горохова. Но почему? Да потому, что он начальник Игоря», — решила она.