Читаем Дурдом немного восточнее Голливуда полностью

? Нет. Я их и знать не знал. Дело было совсем в другом.

? У меня разговор по местной линии.

? Тогда звони, мать твою.

Я прикончил первое пиво и с размаху зашвырнул пустую бутылку в большой деревянный ящик (размером с гроб), стоявший посреди комнаты. Хотя домовладелец выдавал мне два помойных ведра в неделю, вместить туда весь мусор можно было, лишь разбив все бутылки. Я был единственным в округе обладателем двух помойных ведер, но ведь, как говорится, в своем деле каждый талантлив.

Одна неувязочка: я всегда любил ходить босиком, а часть стекла от битых бутылок все-таки летела на ковер, и осколки впивались мне в ноги. Это моего доброго доктора тоже бесило ? каждую неделю приходилось выковыривать эту гадость, пока в приемной какая-нибудь милая старая дама помирала от рака, ? вот я и научился самолично вырезать большие осколки, а тем, что помельче, предоставлял полную свободу действий. Конечно, если ты не слишком навеселе, ты чувствуешь, как они впиваются, и тут же их достаешь. Это лучший вариант. Тотчас же выдергиваешь осколок, кровь бьет тонкой струйкой, как сперма, и ты чувствуешь, как в тебе начинает просыпаться герой ? то есть во мне.

Безумец Джимми держал в руке телефонную трубку и с удивлением ее разглядывал.

? Она не отвечает.

? Тогда положи трубку, засранец!

? А телефон звонит себе и звонит.

? Последний раз говорю, положи трубку! Он положил.

? Вчера ночью одна бабенка у меня на физиономии сидела. Двенадцать часов. Когда я из-под ее задницы выглянул, уже солнце вставало. Старина, у меня такое чувство, будто язык пополам разорван, такое чувство, будто язык раздвоен.

? Вот было бы классно!

? Ага. Я мог бы обрабатывать сразу две мохнатки.

? Вот именно. И Казанова бы в гробу обосрался.

Он возился со своей панамой. Что до прямой кишки, то у него обнаружились некоторые симптомы геморроидальной ткани. Очень плотный ректальный сфинктер. Панамский Малыш. Простата несколько увеличена и мягкая на ощупь.

Потом бедный разъебай встрепенулся и вновь набрал тог же номер.

Он возился со своей панамой.

? Звонит себе и звонит, ? сказал он.

Так он и сидел, вслушиваясь в гудки, скелетно-мышечная система напрочь заебана ? я имею в виду дерьмовую осанку (кифоз). Не исключена аномалия на уровне пятого позвонка (нижняя часть позвоночного столба).

Он возился со своей панамой.

? Звонит себе и звонит.

Я подошел и положил трубку.

Потом я вскрикнул:

? А, черт!

? В чем дело, старина?

? Стекло! Всюду стекло на этом ебучем полу!

Я стоял на одной ноге и выковыривал из другой стекло. На сей раз стеклышко было со вкусом. Оно задело фурункулы. Тут же хлынула кровь.

Я добрался до кресла, взял старую, заляпанную красную тряпку, которой обычно вытирал кисти, и перевязал ею свою кровоточащую пятку.

? Тряпка-то грязная, ? сказал Безумец Джимми.

? Мозги у тебя грязные, ? сказал я.

? Прошу тебя, запахни халат!

? Смотри, ? сказал я. ? Видишь?

? Вижу, вижу. Потому и прошу тебя его запахнуть.

? Ну ладно, черт с тобой.

Весьма неохотно я набросил халат на свои гениталии. По ночам гениталии может выставлять напоказ любой. В два часа дня пополудни для этого требовалась некоторая наглость.

? Слушай, ? сказал Безумец Джимми, ? тебе известно, что на днях в Уэствуд-вилледже ты обоссал полицейскую машину?

? А они-то где были?

? Ярдах в пятидесяти оттуда, о чем-то там договаривались.

? А может, дрочили друг другу?

? Может быть. Но этого тебе показалось мало. Тебе понадобилось вернуться и нассать на машину еще раз.

Бедняга Джимми. И впрямь заебанный. Первый, пятый и шестой (шейные) смещены.

К тому же наблюдалось ослабление правого пахового кольца.

А он еще был недоволен тем, что я обоссал полицейскую машину.

? Ну ладно, Джимми, по-твоему, ты выше всякого там дерьма, да? Со своим мешочком краденых безделушек. Так вот, я должен тебе кое-что сказать!

? Что? ? спросил он, глядя в зеркало и вновь теребя панаму. Потом он присосался к своей бутылке вина.

?Т е б я разыскивает суд! Может, ты и не помнишь, но ты сломал Мэри ребро, а через пару дней вернулся и вмазал ей по физиономии.

? Меня разыскивает СУД? СУД? Э, нет, старина, ты же не хочешь сказать, что меня и вправду разыскивает СУД?

Я швырнул вторую бутылку в стоявший посреди комнаты огромный деревянный ящик.

? Да, мой мальчик, ты совсем спятил, тебе нужна помощь. А Мэри подала на тебя в суд за изнасилование и оскорбление действием...

? Что такое "оскорбление действием"?

Я засеменил за двумя новыми бутылками пива, вернулся.

? Слушай, засранец, ты прекрасно знаешь, что такое "оскорбление действием"! Ты же не всю жизнь катался на велосипеде!

Я посмотрел на него. Кожа у него была немного суховата и утратила природную эластичность. К тому же я знал, что на левой ягодице (в центре) у него небольшая опухоль.

?Но я не могу п о н я т ь, при чем тут СУД! Что за чертовщина?! Да, мы немного повздорили. Вот я и уехал к Джорджу в пустыню. Мы тридцать дней пили портвейн. Когда я вернулся, она принялась на меня ОРАТЬ! Видел бы ты ее! Ничего плохого я не хотел. Просто надавал ей по толстой заднице да по сиськам...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Божий дар
Божий дар

Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав. В обоих случаях решения, которые предстоит принять, дадутся ей очень нелегко…

Александр Иванович Вовк , Николай Петрович Кокухин , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза / Религия
Обитель
Обитель

Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень. Молодой человек двадцати семи лет от роду, оказавшийся в лагере. Величественная природа — и клубок человеческих судеб, где невозможно отличить палачей от жертв. Трагическая история одной любви — и история всей страны с ее болью, кровью, ненавистью, отраженная в Соловецком острове, как в зеркале.

Захар Прилепин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Роман / Современная проза