Дурман-звезда

– Да уж вижу, что «но», – усмехнулся старший. – Ладно, слушай сюда. Есть у меня знакомые, в столицу обозы водят. Поговорю с ними, пусть на тебя посмотрят. Глядишь, и возьмут в отряд. Парень ты вроде шустрый, клинком помахать горазд.

– Спасибо, – повторил Ясень. – Нет, правда. Я не забуду.

Клещ хлопнул его по плечу и поскакал вперед. Город уже обступил их со всех сторон. Улица шумела, в глазах рябило от разнообразия лиц и красок. Тут были и кочевники-степняки с высокими скулами, и черноглазые горцы, и смуглые гости из-за хребта, и меднокожие дикари с Восточного Взморья. Проехал навстречу аристократ из Волков в сопровождении трех охранников, мазнул презрительным взглядом. Копыта звонко стучали по мостовой. Пахло жареным мясом и свежим хлебом. Ясень сглотнул слюну, прикидывая, во сколько здесь обойдется ужин.

Показалось, что он опять видит вестницу, – на обочине мелькнул цветастый платок. Но, приблизившись, Ясень понял, что обознался. Девчонка была другая, гораздо младше – лет двенадцать или тринадцать. Внешность, правда, сразу привлекала внимание. Черты лица идеальные, как у Древнейших, но загар при этом густой, будто все лето в поле работала, да и одежда скромная. Прямо как в сказках про сбежавших принцесс, которые скитаются и терпят лишения, пока не встретят благородного воина. Везет ему, Ясеню, сегодня на фальшивых селянок.

Она стояла, рассеянно озираясь, и с аппетитом поедала ватрушку с румяной корочкой. Заметив Ясеня, почему-то вздрогнула и перестала жевать. Он не понял, чем вызвана такая реакция. Тянулись секунды, а девчонка вглядывалась в него, словно искала приметы, известные только ей. Или, может быть, надеялась на подсказку. Но он, конечно, ничего подсказать не мог, потому что видел ее впервые.

Наконец она, вздохнув, разочарованно отвернулась. Ясень пожал плечами, собираясь проехать мимо. В этот момент солнечный луч коснулся ее лица; возникло странное ощущение, что сейчас оживает забытый сон, в котором незнакомая девочка вот так же ждет у дороги – ждет его, Ясеня, просто еще не знает об этом. Остается только сказать, что он уже здесь, но почему-то нужные слова не приходят…

Он тряхнул головой, отгоняя глупые мысли; поторопил коня. Обоз заворачивал на соседнюю улицу. На углу Ясень оглянулся. Девчонка с недоеденной ватрушкой в руке смотрела ему вслед, задумчиво хмурясь. Светлые локоны выбивались из-под платка, а глаза были похожи на осеннее небо – серое с голубым. Он понял, что еще увидит ее, потому что случайностей не бывает. И здесь, конечно, тоже не обошлось без хитрющей птицы, которая играет в непонятные игры, но думать об этом сейчас не хочется. А хочется поесть, наконец, спокойно за нормальным столом.

Сидя в харчевне, Ясень цедил дешевое пиво. Настроение было так себе. Вроде бы все закончилось хорошо – из плена сбежал, руки-ноги целы. Но он чувствовал, что на самом деле это только начало. Жрец от него не отвяжется, и вестница тоже не зря пугала. Слишком многое случилось за эти дни, чтобы просто взять и забыть, выкинуть разом из головы. Никак не удавалось расслабиться, все вокруг его раздражало – и кислое пиво, и тощая костлявая подавальщица, и чадящие светильники на стене. Да еще за соседним столом бубнили поддатым голосом:

– Стоит и щерится, весь в кровище, только клыки блестят. Озирается, зенки мертвые. Воздух вокруг дрожит, и тень поднимается, как живая. Я под лавку забился, думаю – смерть пришла. Солнце ясное, спаси и помилуй! А он как будто услышал, повернулся и пасть раскрыл…

– Брешешь, – лениво отвечал собеседник.

– А вот не брешу! Три года прошло, а мне эта харя всюду мерещится. Веришь ли, заснуть не могу, пока глаза не залью…

– Верю.

– Только все зря, найдут меня твари. Одну завалили, другая вылезет. Может, сидит уже где-то рядом, слюну роняет. Они терпеливые, им три года – как тебе три минуты. Думаешь, нас в покое оставят? Держи карман шире. Без наших душ они под солнцем не выдержат, своих-то ведь не имеют.

Ясень отставил кружку и, бросив на стол монеты, вышел на улицу.

Уже стемнело. Воздух был холодный и свежий – до зимы осталось недолго. Ветер разогнал облака. Ночной цветок сиял в вышине, манил серебряным светом. Его лепестки, закрученные в спираль, раскинулись на треть небосвода. Между ними клубился голубоватый туман, отчего цветок казался размытым. Только в центре свет уплотнялся, сжимался в ярко-белый комок.

Зрелище завораживало. Ясень стоял, потеряв счет времени. И чудилось, что кто-то смотрит на него сверху – пристально, изучающе, с недоверчивым удивлением.

11 (взгляд извне)

Мишка сидел перед обзорным экраном.

С орбиты планета выглядела красиво. Ее огромный выпуклый бок, усеянный кляксами облаков, поворачивался неспешно, купался в лучах звезды. Единственный континент – размером чуть меньше Южной Америки – как раз уплывал из виду. Пронзительно синел океан. Если долго не отводить глаз, начинало казаться, что к этой синеве примешивается лиловый оттенок. В чем тут дело, Мишка не знал, а спрашивать было лень.