Дурная кровь

– Согласен, – сказал Страйк и сделал глоток «Думбара». До чего же хорошо ему было сидеть в теплом, уютном пабе и разговаривать с Робин.

– И еще… – продолжала Робин. – Кажется, есть надежда выяснить, что за фургон видели на Кларкенуэлл-Грин в день исчезновения Марго.

– Что? Как это? – Страйк не поверил своим ушам.

– Буквально под Рождество меня вдруг осенило: а что, если на кузове был нарисован не цветок, а солнце? – пояснила она. – Ну ты понимаешь. Планета.

– По классификации небесных тел это звез…

– Умолкни, сама знаю, что это звезда.

Как и ожидалось, блондинка в капюшоне направлялась в «Теско». При входе в магазин Робин с радостью подставила лицо потоку теплого воздуха, зато дальше пришлось шлепать по скользкому, грязному полу.

– В семьдесят четвертом году в Кларкенуэлле работал магазинчик экологически чистых продуктов с логотипом в виде солнца. В фонде периодики Британской библиотеки я нашла номер газеты с рекламным объявлением, обратилась в Регистрационную палату и уже переговорила с владельцем, который еще жив. Да-да, я знаю, что переговорить с неживым было бы затруднительно, – добавила она, опережая очередной укол педантичности со стороны делового партнера.

– Обалдеть, Робин, – сказал Страйк под стук дождевых струй в окно у него за спиной. Детектив определенно повеселел: хорошие новости и «Думбар» делали свое дело. – Отличная работа.

– Спасибо, – пробормотала Робин. – А еще в середине семьдесят пятого, если ему не изменяет память, он уволил парня, который развозил заказы, потому что за рулем служебного фургона его поймали на превышении скорости. Старик даже имя его вспомнил – Дейв Андервуд, но я еще не успела…

Двигаясь вперед вдоль стеллажей с консервами, Элинор резко развернулась и пошла прямо на Робин, которая притворилась, что выбирает сорт риса. Дождавшись, чтобы объект отошел подальше, она договорила:

– …не успела навести о нем справки.

– Ну, ты меня посрамила, – признал Страйк, протирая уставшие глаза. Хотя в доме ему теперь выделили отдельную спальню, старый матрас мало чем отличался от бугристого дивана: деформированные пружины впивались в спину и визгливо скрипели всякий раз, когда он поворачивался на другой бок. – Разыскал дочь Руби Эллиот – вот и все мои успехи.

– Руби, которая видела «Драку двух женщин у таксофонных будок»? – отбарабанила Робин, не сводя глаз со своей белокурой цели: та сверилась со списком покупок и скрылась в соседнем отделе.

– Она самая. Ее дочь написала мне по мейлу, что готова переговорить, но о времени мы пока не условились. Еще я позвонил Дженис, – продолжал Страйк, – главным образом потому, что видеть не могу эту Айрин… хотел проверить, не сможет ли Дженис вспомнить настоящую фамилию так называемого Эпплторпа, но встретиться с ней не удалось: она уехала на полтора месяца в Дубай, к сыну. Слово в слово повторяю тебе запись с ее автоответчика: «Здравствуйте, я уехала на полтора месяца в Дубай, к Кевину». Надо бы черкануть ей: мол, не слишком дальновидно сообщать всем звонящим, что твой дом стоит без присмотра.

– Но Айрин ты все равно звонить не стал? – спросила Робин.

Теперь Элинор разглядывала баночки с детским питанием.

– Пока нет, – ответил Страйк. – Но я…

В этот миг на второй линии раздался сигнал входящего звонка: кто-то пытался до него дозвониться.

– Робин, может, это как раз он. Позже созвонимся.

Страйк переключился на другой звонок:

– Корморан Страйк.

– Да, здравствуйте, – сказал Грегори Тэлбот. – Это Грег Тэлбот. Вы просили перезвонить.

Грегори явно нервничал, но Страйк отнесся к этому с пониманием. Тот, очевидно, решил, что, передав детективу бобину со старой пленкой, разом отделался от всех проблем.

– Да, Грегори, спасибо, что перезвонили. У меня возникло еще несколько вопросов, если вы не против.

– Слушаю.

– Я пролистал записи вашего отца и хотел спросить: возможно, он знал или хотя бы упоминал некоего Никколо Риччи? По прозвищу Мутный?

– Мутный Риччи? – переспросил Грегори. – Нет, отец не был с ним знаком лично, но упоминать – да, упоминал, это я помню. Большой авторитет в мире интимных услуг в Сохо, если я ничего не путаю.

Судя по интонации, разговор о гангстере вызывал у Грегори приятное волнение. Страйк не раз сталкивался с подобной реакцией, причем не только среди восхищенной публики. Ни полицейские, ни юристы не застрахованы от трепета при соприкосновении с миром криминала, где сосредоточены деньги и власть, сопоставимые с государственными. Страйк знавал офицеров высшего звена, с придыханием отзывавшихся об организованной преступности, которой они призваны были противодействовать, а также судебных адвокатов, охотно соглашавшихся выпить с крутым клиентом, но отнюдь не для того, чтобы потом забавлять байками своих гостей. Для Грегори Тэлбота, как предполагал Страйк, имя Мутного Риччи прочно ассоциировалось с беззаботным детством: эта романтизированная фигура напоминала об утраченной эпохе, когда его отец был здравомыслящим полицейским и добрым семьянином.