Дурная кровь

– Но, как она говорит, он знал людей, способных устроить так, чтобы человек исчез… Если Марго действительно похитили на улице, то где гарантия, что это сделал злодей-одиночка? Даже у Крида были невольные сообщники. Сонная квартирная хозяйка, которая сдала ему надежный подвал, и владелица химчистки, которая позволила ему в тот день воспользоваться фургоном, и…

– Не надо, – резко сказала Робин.

– Не надо что?

– Их винить.

– Да я их не виню, я только…

– Мы с Максом об этом говорили, – пояснила Робин. – О том, как людей, обычно женщин, обвиняют в том, чего они не знали или не видели, но подобная избирательность может проявиться у любого. Каждый этим грешит.

– Ты думаешь? – еле выговорил Страйк с полным ртом лапши.

– Да, – ответила Робин. – Мы норовим все обобщать, опираясь на свой прошлый опыт. Посмотри на Вайолет Купер. Она думала, что знает, кто таков Крид на самом деле, поскольку в пору ее работы в театре ей встречались мужчины, которые вели себя в точности как он.

– Мужчины, которые никого не пускают в свои подвальные квартиры, потому что вываривают там черепа?

– Ты знаешь, что я хочу сказать, Страйк. – Робин сочла, что сейчас не время шутить. – Вкрадчивый, на вид и мухи не обидит, слегка женоподобный. Крид любил надевать хозяйкино боа из перьев и притворялся, что ему нравятся мюзиклы, поэтому Купер считала его геем. Но если бы единственным геем, которого она до этого встречала, был Макс, мой квартирный хозяин…

– А он гей, что ли? – спросил Страйк, у которого остались весьма смутные воспоминания о Максе.

– Да, но при этом – никакого кэмпа, и ненавидит мюзиклы. И кстати: повстречай Вайолет Купер кое-кого из приятелей-регбистов Мэтью, ребят вполне традиционной ориентации, которые запихивали себе под футболки апельсины и в таком виде устраивали пляски, она, скорее всего, сделала бы обратный вывод, так ведь?

– Видимо, так, – сказал Страйк, жуя лапшу и обдумывая этот вопрос. – А если честно, люди в большинстве своем не водят знакомства с маньяками.

– Именно. Поэтому даже если у кого-то проявятся необычные повадки, наш личный опыт, скорее всего, подскажет, что такой субъект просто чудаковат. Вай никогда не знала мужчин, для которых женская одежда – фетиш или… прости, я тебе надоедаю, – добавила Робин, заметив, что у Страйка остекленели глаза.

– Нет, что ты, – пробормотал он. – На самом деле ты навела меня на мысль… у меня была идея, понимаешь. Мне показалось, я обнаружил кое-какие совпадения, вот я и призадумался.

Он поставил на столешницу контейнер с лапшой, протянул руку под стол и придвинул к себе одну из коробок с протоколами, где сверху лежали страницы, которые он перечитывал совсем недавно.

– Расскажешь, что за совпадения? – нетерпеливо спросила Робин.

– Минуточку. – Страйк поднял на нее взгляд. – Почему Тео стояла рядом с телефонной будкой?

– Что? – озадаченно спросила Робин.

– Думаю, теперь мы можем не сомневаться, что Руби Эллиот видела Тео возле телефонной будки у Альбемарль-уэй? Составленные ею и Глорией описания совпадают один в один… Так почему Тео стояла возле телефонной будки?

– Ждала, чтобы ее забрал фургон.

– Правильно. Но чтобы не муссировать очевидное: на боковых стенках старых красных таксофонов есть окошки. Дождь лил не переставая. У Тео не было зонтика, и Руби говорила, что волосы у Тео прилипли к голове, так почему она не укрылась в телефонной будке, чтобы стоять в сухости и ждать появления того, кто должен был за ней заехать? Кларкенуэлл-роуд – длинная и прямая улица. Из телефонной будки все можно прекрасно разглядеть и оставить себе достаточно времени, чтобы выйти и показаться водителю фургона. Почему, – в третий раз задал этот вопрос Страйк, – она стояла рядом с телефонной будкой?

– Потому что… в будке кто-то был?

– Логично! А из этой будки на краю Альбемарль-уэй отлично просматривается конец Сент-Джонс-лейн.

– По-твоему, кто-то подкарауливал Марго? Шпионил из той телефонной будки?

Страйк замялся.

– Будь добра, посмотри синдром ломкой икс-хромосомы.

– Хорошо… а зачем? – Робин отложила орехи и стала набирать термин.

– Та телефонная будка стоит в конце улицы, где живут Эторны.

Пока Робин выводила на экран результаты поиска, Страйк придвинул к себе копию чека Айрин Хиксон. На нем было пропечатано время: 15:10. Пока Страйк, не отрываясь от лапши, рассматривал этот клочок бумаги, Робин стала читать с экрана:

– «Первоначально назывался синдромом Мартина-Белл… ген эф-эм-эр-один в икс-хромосоме был секвенирован в девяносто первом году…» Извини, но что конкретно тебя интересует?

– Какие именно дисфункции она вызывает?

– «Социофобия, – продолжила Робин, – отсутствие визуального контакта… трудности в формировании взаимоотношений… тревожность в присутствии незнакомых ситуаций и людей… плохая способность к распознаванию лиц, виденных прежде», но «хорошая долгосрочная память, хорошие имитационные навыки и способности к визуальному обучению. Протекает у мужчин более серьезно, чем у женщин… хорошее чувство юмора… креативные способности, особенно в визуальной сфере». – Она выглянула из-за монитора. – Зачем тебе это знать?