Дурная кровь

– Совершенно верно. Что касается первого – в мои обязанности не входило вскрывать почту, но Дороти взяла отгул, а доктор Бреннер поручил мне разобрать корреспонденцию. Дороти, кстати, никогда с работы не отпрашивалась. Но тут сыночку ее гланды удалили. Маленькому избалованному… не хочу бранных слов произносить. Это был единственный случай, когда я ее видела расстроенной: она мне сказала, что наутро повезет его в больницу. Обычно стойко держалась, но, как вы понимаете, она вдовой жила, и, кроме сына, никого у нее не было.

В гостиную вернулась Дженис со свежезаваренным чаем и кофе. Робин вызвалась помочь, перехватив с подноса тяжелый чайник и кофейник. Улыбнувшись, Дженис чуть слышно произнесла «спасибо», чтобы не перебивать Айрин.

– Что говорилось в записке? – поинтересовался Страйк.

– Ой, давно это было, – отвечала Айрин. Чуть дернув уголками рта, но не озвучив благодарности, она приняла из рук Дженис упаковку желудочных таблеток. – Но из того, что я помню… – Она выдавила две таблетки на ладонь. – Дайте-ка припомнить, не хочу ошибиться… очень грубо было написано. Помню, что Марго там обзывали словом на букву «п». А еще – что таких, как она, ждет адский огонь.

– Текст был отпечатан на машинке? Или написан печатными буквами?

– Написан от руки, без затей. – Айрин запила две таблетки глотком чая.

– А второе письмо? – поинтересовался Страйк.

– Не знаю, что в нем говорилось. Я зашла к ней в кабинет – хотела что-то сообщить – и заметила его на столе. Почерк сразу узнала. Ей это явно не понравилось. Письмо скомкала и в мусорку швырнула.

Дженис раздала новые чашки с чаем и кофе. Айрин взяла себе еще одно печенье.

– Далеко не уверен, что вы располагаете этой информацией, – сказал Страйк, – но все же хочу спросить: вас когда-нибудь посещала мысль, что Марго забеременела, причем как раз перед…

– А вы откуда знаете? – обомлела Айрин.

– То есть вы подтверждаете? – переспросила Робин.

– Да! – ответила Айрин. – Видите ли… Джен, умоляю, не смотри на меня так… Когда она была на вызове, на ее рабочий номер позвонили из частной гинекологии! Хотели, чтобы она подтвердила назначенную ей на завтра запись… – и Айрин проговорила одними губами, – на аборт!

– То есть вам, – уточнила Робин, – открытым текстом назвали запланированную процедуру?

На какое-то мгновение Айрин даже растерялась.

– Они… ну, не совсем… я на самом деле… гордиться тут нечем… но я туда перезвонила. Просто любопытно стало. По молодости лет каких только дров не наломаешь, правда ведь?

Робин надеялась, что ее ответная улыбка получится более искренней, чем у Айрин.

– Не могли бы вы, миссис Хиксон, припомнить, когда это было? – спросил Страйк.

– Незадолго до исчезновения. За месяц вроде? Или около того.

– До или после анонимных записок?

– Точно не… кажется, после, – отвечала Айрин. – Или до? Не помню.

– Вы кому-нибудь сообщили о той записи на процедуру?

– Только Джен, и она устроила мне выволочку. Было такое, Джен?

– Я же знаю, ты без злого умысла, – пробормотала Дженис, – но врачебную тайну никто не отменял…

– А Марго не была нашей пациенткой. Это совсем другое дело.

– И в полиции вы об этом не упоминали? – спросил ее Страйк.

– Нет, – сказала Айрин, – потому что я… ну, я же как бы не в курсе была, правильно? Да и вообще, как это может быть связано с ее исчезновением?

– Кроме миссис Битти, вы кому-нибудь об этом рассказывали?

– Да нет же. – Своей интонацией Айрин словно отразила удар. – Потому что… ну то есть я и не смогла бы никому сказать… поскольку работа в амбулатории заставляет держать рот на замке. Ведь у меня был доступ ко всем тайнам пациентов, правда? В регистратуре перед тобой все истории болезней, но ты же не кричишь об этом на каждом углу, вот и я помалкивала – это часть нашей профессии…

Не дрогнув ни одним мускулом, Страйк записал в блокноте: «Перебор возражений».

– Еще один вопрос, миссис Хиксон, возможно довольно деликатный. – Страйк оторвал голову от блокнота. – Я слышал, что на рождественской вечеринке вы с Марго повздорили.

– Ах… – У Айрин вытянулось лицо. – Вы об этом… Ну что ж…

Последовала небольшая пауза.

– Меня возмутило ее самоуправство с Кевином. Это сын Джен. Ты помнишь, Джен?

Та смешалась.

– Давай, Джен, соберись. – Айрин вновь похлопала ее по руке. – Когда она отвела его к себе в кабинет и все такое.

– Ох… – Как показалось Робин, на этот раз Дженис по-настоящему задели слова подруги. – Но какое…

– Значит, помнишь. – Айрин сверлила ее взглядом.

– Ну… помню, – сдалась Дженис. – Да, уж потрепали мне тогда нервы.

– Джен не пустила сына в школу. – Айрин повернулась к Страйку. – Правильно я говорю, Джен? Сколько ему было, шесть лет? А потом…

– Что именно произошло? – обратился Страйк к Дженис.

– Кев жаловался, что животик болит, – ответила Дженис. – На самом деле просто воспаление хитрости. У меня была соседка, которая изредка за ним присматривала…

– Короче, – вклинилась Айрин, – Джен взяла Кевина с собой на работу и…

– Не могли бы мы выслушать миссис Битти? – прервал ее Страйк.

– Ой… да, конечно! – Положив руку на живот, Айрин стала его оглаживать со страдальческим видом.