Дурная кровь (СИ)

Однако не строить же из себя героя вечно? Верд отбился от одного, от второго, чудом оттолкнул Таллу и сам метнулся в противоположную сторону, чтобы не напороться вдвоём на пику, превратившись в шашлычок… Врагов много, а он один. Когда-то давно дюжина солдат искалечила его играючи. Теперь охотник возмужал, поумнел (сомнительно) и приноровился сражаться и убивать. А врагов не двенадцать, а поменьше… Десятник попытался отлепить своё тело от стены и завизжал, как собачонка, наступив на ногу, вывернутую под углом, под которым её выворачивать не принято. Без него девять. Девять искусных врагов и один Верд… Тяжело, но ведь есть хоть небольшенький шанс?

— Я борюсь за добро и справедливость! — вдохновлённый первой победой Санторий не пожелал оставаться в стороне.

Явив свой светлый лик в кухонных дверях, он сходу припечатал «добром», то есть увесистой половинкой оберега с Котлом, врага справа; «справедливостью» довелось приложить неповоротливого детину слева. Перекрещенные Ключ и Нож колоритно отпечатались на его физиономии. Сам же служитель, подхватив полы рясы, бойким колобком перекатился к друзьям — только пухлые ляжки замелькали.

Наверняка в голове у дурной колдуньи в этот миг играла мелодия, что сопровождает в поход доблестных воинов. По крайней мере, Верд хотел надеяться, что не та пошлая песенка про доярку и мельника, которую вчера со смаком распевала Дарая. Талла выпрямила спину, сурово, явно подражая наёмнику, сдвинула брови. Жилы её засветились неподвластной простому человеку магией. Она резко сжала кулаки, будто хватая поводья, и заступила дорогу солдатам:

— Я спасу нас всех! — заявила хрупкая, нежная девушка, хлестая по полу лентами серебристого света — один в один разозлившаяся кошка лупит хвостом!

Дурная надменно подняла подбородок. «Разумеете ли, с кем связались, глупцы?» — говорил весь её уверенный вид. И воины действительно усомнились, чуть отступили: ну как и правда дурная девка проклянёт?

Жаль, один умный среди них всё ж нашёлся.

— Идиоты! — десятник сам проковылял на передовую, опираясь на ножны, как на костыль. — Её колдовство не способно навредить людям!

— Да что ты говоришь? — подбоченился Санторий. — Небось и проверить вызовешься, а?

— Да легко! — он кинулся вперёд, занося меч, наверняка испытывая жуткую боль при каждом движении.

Талла взвизгнула, вхолостую опутав воина светящимися верёвками и, бросив их, спряталась за спину мужчинам:

— Я передумала! Лучше вы меня спасайте!

Друзья переглянулись. Понимающе так, нехорошо. Как в старые-добрые… Тьфу, что такое творится? Словно место опытного наёмника занял лихой мальчишка, постучавшийся когда-то в ворота дружинного дома в Крепости, встретивший там друга, названного побратимом.

— Ну? — вопросительно буркнул Верд, едва сдерживаясь, чтобы с боевым кличем не броситься вперёд.

Санторий окинул деловитым взглядом отряд врагов.

— Что «ну»? Вон тот меч возьму только, — указал он на щуплого мужичка с широким и коротким клинком. И кинулся, улюлюкая похлеще, чем собирался охотник.

Короткий широкий клинок сменил хозяина через четыре секунды, но на том удача и закончилась.

Наёмник сражался ловко, эффектно, внушая уважение даже колдунье, которая за половиной приёмов вовсе не успевала уследить. Словно рыба, глотнувшая, наконец, воды, наслаждался единственным делом, которое умел делать лучше других. А вот Санторий сдавал. Привык всё ж к спокойной жизни, разомлел. И меч держал не так крепко, как раньше, и скакал не так бойко. Одной лишь смелости не отнять. Служитель носился по комнате так, будто противники не мельтешили перед лицом и не норовили пырнуть хоть кого из троицы, а Верду приходилось защищать не только Таллу, но и следить за другом, отбивая недооценённые им удары. Наверное, именно поэтому тот, что был адресован ему, охотник пропустил.

Десятник и правда был хорошим бойцом. Ни сломанная нога, ни суета, ни вышедший из-под контроля набег не могли его запутать. Ясно, кто здесь главный враг. Десятник приметил его сразу и прекрасно понял, что, стоит прирезать наёмника, все остальные сложат оружие. А уж за честь свою он не слишком беспокоился: подумаешь, со спины напасть? На войне и не такое паскудство случалось…

Верд и не понял, что произошло. Резануло у рёбер, повело, рука дрогнула… Пока догадался, что противник зашёл с другой стороны, пока повернулся, пока замахнулся…

Грудь человека с пустыми рыбьими глазами лизнул другой клинок. Короткий, широкий, удобный в ближнем бою. Санторий не успел бы подбежать, но измудрился перекинуть оружие колдунье. Нежной и невинной, от которой никто и не ожидал подвоха. Особенно не ожидал его десятник. Он коснулся пальцем кончика меча, торчащего из груди, поднял руку к глазам, точно не веря в случившееся.

— Гляди-ка, — прохрипел он. Хотел добавить ещё что-то, да не довелось. Так и осел с сумасшедшей улыбкой, налипшей на мгновенно посеревшие губы. Такие только в бою и умирают. Только так и умеют.

— Я же не убила его, нет?