Дурная кровь (СИ)

По щекам испуганной девушки текли слёзы вперемешку с потом. Она и отпустить рукоять не успела — та сама вырвалась, увлечённая падающим телом. Талла принялась тереть ладони о юбку, точно пытаясь отмыться. Неловко зажав рану, Верд поднялся и привлёк колдунью к себе:

— Нет, дурная, всё хорошо. Он отдохнёт только маленько…

Но солдаты на то и солдаты, чтобы не отступать даже если не стало командира. Напротив, они точно сорвались с цепи, осознав, что среди выживших вполне могут выбрать нового десятника, а до того момента в доме купца можно найти ещё много всяких полезных мелочей… Словом, труса никто не праздновал. Оставшийся без меча Санни вооружился кулаками и молитвой, Верд пытался отмахиваться, пока Талла, нервничая и сбиваясь, на ходу залечивала ему рану… Хорошую рану, правильную, нанесённую опытной рукой. Или, напротив, очень плохую. Как посмотреть. Кровь хлестала из неё что из ведра, обещая украсить наёмника очередным шрамом уже посмертно.

— Чтоб вас всех через колено, да поленом! — венчал столь выразительное пожелание звон столкновения кочерги и крепкой солдатской головы. — Не зли меня, Хорь! Давай сейчас, пока не поздно!

Дарая буквально свалилась с неба. Тайник под потолком оказался замаскирован так ловко, что Верд не приметил бы его и сейчас, зная, где тот находится.

В ответ на приказ Хорь зажмурился и замотал головой, но всё же дёрнул что-то под огромной мягкой софой, что-то, за что давненько ухватился, но никак не мог решиться. Зашипело, точно искра упала в сухой мох, завоняло…

— Ложись! — гаркнула Дарая, размахивая кочергой и помогая прилечь самым нерасторопным. И, хоть и велела одно, сделала совсем другое. Ухватила кого за что удалось. Таллу — за подол, Санни — за рукав, Верда и вовсе пнула коленом, пробегая мимо. Солдаты же, уверенные, что они не дураки, как раз попадали на пол, закрываясь руками и не видя, что происходит. А что? Приказ дан — надо сначала выполнять, а думать уже опосля…

Они ещё успели выскочить в кухню. Всем известно, что добротно сложенная печь устоит даже если от самого дома камня на камне не останется, ну так друзьям довелось это проверить на своей шкуре. Огромный дом подпрыгнул на месте с жутким грохотом и на несколько секунд воцарилась мёртвая тишина. А потом рухнула крыша, может, и не раздавив, но явно очень надолго задержав служек короля.

Хорь был умным торговцем и имел множество друзей, в том числе среди тех, кто торговал незаконным товаром, привезённым из-за моря. Привозили ему по знакомству и втридорога и пахучий порошок, которым, по слухам, король всё пытался обеспечить армию. Когда-то Хорю казалось отличной идеей заложить столь своеобразный последний рубеж обороны, но, оглядываясь на пыльное облако, в которое превратилось родное жилище, купец начал сомневаться в трезвости своего ума…

Едва выскочив на улицу, Санторий развернулся и со всего маху зарядил Хорю кулаком в челюсть. Дарая дёрнулась защитить, вклинилась между мужчинами, но купец не пытался спрятаться. И без того окровавленный, с выбитыми зубами, он надменно выступил вперёд:

— Что, убьёшь меня?

Служитель хотел было подтвердить, но всё ж одумался:

— Нет уж, дудки! Я слуга Богов, а Боги несут справедливое возмездие. Я не убью тебя, — пихнул Верда вперёд и закончил: — А вот он может, да. Я подержу только.

Наёмник посмотрел на них тяжёлым взглядом — на торгаша, потерявшего всё, что имел, и на его колдунью. И ничего не сказал.

— Я знаю, что заслужил, — судя по метнувшемуся взгляду, Хорь хотел рухнуть на колени, но всё ж предпочёл сохранить остатки достоинства. — И, если бы вас убили, я бы всю жизнь мучался из-за предательства… — Хорь нашёл крепкую руку Дараи, переплёл их пальцы и тихо закончил: — Но, если бы убили её, никакой жизни у меня бы и не было…

Охотник снова промолчал. Потому ли, что, как ни противно признать, понял Хоря? Потому ли, что сам бы чьей угодно жизнью рискнул ради того, чтобы защитить дурную колдунью? Он тяжело оперся на плечо друга с заковылял к стойлу за лошадьми. Надо убраться поскорее и желательно в сторону, противоположную той, куда отправятся теперь Хорь и Дарая. А отправятся они точно. Потому что этот путь теперь единственный.

Верд не прощался и не оборачивался. Без того знал, что они стояли на пороге разрушенного дома и не знали, куда идти. Без сумок, сбережений, без всего нажитого за долгие годы. Только вдвоём. Да и нужно ли им ещё хоть что-то?

Глава 16. Монстры

Считал ли Верд, что счастлив, все эти дни? Наверное, нет. Чудом уцелев после стычки с солдатами, бросив все вещи и сбережения Сантория (о чём тот никак не давал попутчикам позабыть, сетуя на судьбу ежеминутно), нарядившись вместо добротной одежды в тряпки, найденные на конюшне и, скорее всего, брошенные, чтобы лошадей вытирать, они проклинали всё на свете. Мёрзли, злились, давились редкой дичью, полусырой и несолёной.