Дурная привычка

— Вот и не угадал. — я радостно хлопнул в ладоши и уменьшил масштаб карты на своем ПДА. — До меня дошло, наконец, зачем они стрелков посадили именно тут. Я-то гадал: за каким рожном им КБО понадобился, если из высоток можно весь район перекрыть? Если бы все так просто было, то в «Юбилейном» бы снайперов не оставляли. Ты посмотри только: эти девятиэтажки прямую дорогу до башни закрывают. Если пройти их насквозь, то мы метров на пятьдесят к шестнадцатиэтажке подойдем. А две другие башни, на Лазарева, от нас будут закрыты вот этим длинным домом. Так что, риск вполне приемлемый.

— А дальше? — Леха еще сомневался.

— А дальше, посмотрим на месте. — успокоил я напарника. — Ну что, двинулись, или так и будем тут сидеть?

Мы прошли КБО насквозь, быстро пересекли замощенную плитами площадку перед входом, проскочили через скверик и оказались возле квадратного здания школы. От нее хорошо была видная первая башня по улице Лазорева, стоящая к нам боком. Мы с Лехой долго разглядывали пожарные балкончики, силясь найти на них стрелков, но никого не увидели. Незамеченные, мы влезли в окно первого этажа и направились вперед по школьным коридорам. Чтобы не светиться, мы двигались со стороны Спортивной улицы, попутно, еще посматривая на соседние дома, ища в них засады. Но снайперов видно не было. Зато видны были зомби, косяком шедшие по улице. День уже близился к вечеру, и у бывших живых, наверное, по плану был прописан вечерний моцион. Мертвяки двигались вдоль улицы в обе стороны. Их было так много, что казалось, население Припяти вышло на митинг. Не хватало только кумачовых плакатов, призывающих бороться с мировым империализмом.

Мы прошли коридорами школы и выбрались наружу с другой стороны. Перед нами теперь стоял бассейн «Лазурный», а слева была школьная теплица, утонувшая в бурьяне. До входа в плавательный комплекс оставалось всего метров двадцать, но идти их пришлось по густым кустам, занявшим пространство под деревьями. По крыше здания впереди нас была отлично сохранившаяся надпись: «плавательный бассейн ЛАЗУРНЫЙ», а сразу после нее, на углу, большие квадратные часы, стрелки которых почему-то замерли на «без пяти двенадцать». Мы вошли в холл бассейна, прошли через гардероб, мимо раздевалок и душевых, и оказались собственно в плавательном зале. Прямо перед нами была ванна бассейна, выложенная белым кафелем и разделенная черными полосами на пять дорожек. Справа — стартовые тумбы и вышка для прыжков. Слева на стене — часы-секундомер с красными метками на циферблате. Стены слева, справа и прямо перед нами должны были быть, по задумке автора, из стекла. Сейчас же стекол не было, а остались только рамы, и стены напоминали решетки в вольерах зоопарка. Покрытие с потолка тоже куда-то исчезло, и над нами нависала ржавая решетчатая конструкция, когда-то служившая опорой потолочным панелям. Кафель на стенах местами был сколот и валялся на дне сухого бассейна вперемешку с чешуйками синей краски со стен, обрывками бумаги, какими-то костями и битым оконным стеклом.

Мы обошли ванну и выглянули наружу. Теперь перед нами были три угловые девятиэтажки, закрывающие обзор на башню впереди. Первый дом стоял совсем рядом с бассейном, однако выпрыгивать на улицу с высоты полутора этажей было опасно. Поэтому мы вернулись вглубь здания, спустились в полуподвальный этаж с техническими сооружениями, и выбрались наружу через окно над землей. Здание бассейна прикрывало нас от снайперских позиций на улице Лазарева, но долго оставаться на открытом месте все равно не стоило. Мы шустро миновали двадцать метров, отделяющих бассейн от первой девятиэтажки, и заскочили внутрь. По пути я заметил на доме потрепанную табличку «улица СПОРТИВНАЯ», а вот номера под ней не было.

Мы прошли строение насквозь, выбрались из окна квартиры первого этажа и двинулись дальше. Так мы миновали все три корпуса.

В подъездах, как, впрочем, и везде, царило запустение и уныние. Лестницы, ведущие на второй этаж, ограничивались железными перилами. Раньше поручни перил были покрыты темно-серым пластиком, который сейчас остался только в тех местах, где был намертво приклепан к металлической подложке. Стены были расписаны наскальной живописью-граффити. Причем, попадались как новые изображения, судя по сюжету — творение «Монолита», так и старые рисунки. Так, например, я встретил логотип одной музыкальной группы, которая перестала существовать году в девяностом прошлого века. Гнезда, из которых с корнем вырвали лампы дневного освещения, соперничали своим унылым видом с разоренными электрощитами на лестничных площадках. Повсеместно в квартирах попадались закопченные круги — следы от разводимых прежде костров. В домах не осталось ни одной целой рамы или балконной двери — все ушло на топливо. Туда же сталкеры отправили и обои, ободрав стены до серой штукатурки.