Дурная жена неверного дракона

Вот только, задувая перед сном свечу, спохватились, что забыли о самом важном – о лоточке!

– Ведёрко тоже сгодится, – покосилась Жиаль на большую кадку, которую купила для теста. Та стояла в углу, выглядела достойно, но совершенно не вписывалась в видение Арта о «красоте» удалого, удачливого продавца.

Арт отчаянно завертел головой.

– Я с ним не пойду!

– У кого печать – тому и идти, – зевая, проворчала Жиаль. Марти, уложенный на вещи в открытый сундук, наконец-то задремал, и она, едва положив голову на накидку, служившую подушкой, тоже мерно задышала.

– Инна! – жалобно простонал Арт, ища поддержки.

– Ладно, придумаем что-нибудь, – пообещала я.

Только после этого он перестал вздыхать и заснул.

А я… Я во сне сидела, склонившись за листом бумаги, пыталась высчитать среднюю стоимость нашей продукции и подобрать оптимальный процент наценки. Хотелось добавить побольше, но не завышая цену, ведь рачительность – необходимое условие роста благосостояния нашего бизнеса.

Первой проснулась Жиаль и, надев новенький, чистый передник, принялась растапливать печь, колдовать над опарой и тестом. Я же, сонная, одним глазком любовалась тем, как ловко она управлялась.

Зачарованная её умелыми, отточенными движениями, почти проснулась. Вот только нечаянно звякнувшая ложка о тарелку, разбудила и Мартюшу.

Увы, прорезывание зубок плохо сказывалось на его сне, настроении, поэтому я скорее склонилась над малышом, к которому искренне привязалась, и замурлыкала колыбельную:

– Спи, моя радость, усни… – похлопывая Марти по тёплой спинке.

Это единственная детская песенка, намертво отпечатавшаяся в памяти. На здешнем языке она не отличалась талантливыми рифмами, но по-прежнему оставалась душевной. И, главное, пришлась по душе Мартюше.

В полудрёме я пела совсем тихо, чтобы не будить Арта и Веллу. И, кажется, снова заснула, когда ощутила лёгкие толкания в бок.

– Инна! – шептала Велла, склонившись надо мной. – Сделай так ещё!

– А? Что! – открыв глаза, я приподнялась на постели. Поясница ныла из-за неудобного матраса, но вряд ли во сне я могла выкинуть что-нибудь эдакое. Если только говорила… Хм.

– Сделай ещё пых-пых!

На мой недоумённый взгляд Жиаль, застывшая у печи с кочергой, пояснила:

– Ты пела, а огонь тебе подпевал. Пых-пых! Пых-пых-пых!

– Шутите?

– Светлой клянусь! – очертила она на пышной груди защитный круг. – Ты поёшь, а огонь фыркает. Точь-в-точь!

– Ага, – поддакнул проснувшийся Арт, смотря на меня с восхищением.

Кажется, это заметили все, кроме меня и малыша Марти. Но это даже хорошо, иначе бы не выспавшийся светлый ангелочек превратился в маленького вредину.

Я сомневалась, что дело обстояло именно так, но попробовала напеть.

– Спи, моя радость, усни… – Набирая воздуха в лёгкие, невольно сделала паузу, и пламя в самом деле шумно взметнулось, осыпая искры.

Я не могла поверить! Пришлось пропеть колыбельную несколько раз, прежде чем окончательно убедилась: огонь не просто отзывался, он как будто общался, пел вместе со мной.

Невероятно!

***

Оказалось, что, попыхивая, огонь быстрее и ярче разгорался, и благодаря этому дрова тратились экономнее.

– Я думала, что их хватит впритык, а вон оно как! Ты, Инна, чудо! – в момент умиления и радости Жиаль, пританцовывая, схватила меня за щёчки и потрепала, как ребёнка. – Уж ты, наш огонёчек!

– А что ты ещё можешь? – Арт смотрел на меня такими восторженными глазами, что мне стало неловко, потому что я ничего не умела. Все огненные «манёвры» выходи́ли случайно.

– Неловко признаться, но почти ничего, Арти.

Он сел рядом, помолчал и неожиданно серьёзно, с почти отеческой интонацией произнёс:

– Инна, без неудач нельзя добиться того, чего ты хочешь. Всегда будет то, что у тебя не будет получаться, но ты должна работать над этим, и тогда у тебя обязательно это получится.

Теперь уже у меня глаза округлились от удивления и восхищения. Щёки подростка, ещё покрытые мягким пушком, мгновенно покраснели, и он, смущаясь, признался:

– Это слова отца. Он их всегда говорил, когда у меня что-то не получалось, и я злился.

Вот же, а. Аж в груди ёкнуло. Посмотрела на Жиаль, прижавшуюся плечом к стене, и заметила в её влажных глазах настоящую гордость за сына.

– Именно так и говорил, – улыбнулась она.

После такого напутствия невольно загоришься желанием хоть немного освоить дар. Конечно, можно обратиться к лекарю Бернаду, который обещал на несколько дней задержаться в Элларме, и узнать о своём даре подробно, но я не хотела возвращаться к высшему обществу, не хотела даже приближаться к нему, считая лицемерным и заносчивым.

– Ладно, а с чего начинать-то мне? – развела я руками. – Не представляю, как подступиться.

– А ты можешь нагревать камни? – тут же придумал затею Арт. – Если научишься, потом можно подогревать сдобу! Вот будет здорово!

– Нашёл себе печку, – проворчала беззлобно Жиаль.

– Можно потренироваться на воде, – загорелась идеей я.

За тем, как я пыжусь над кувшином с водой, следила, затаив дыхание, вся семья Вески. Хорошо, что убедила их отойти, иначе бы мгновенно закипевшая жидкость, обожгла горячими брызгами.