Душа архонта

— Хранители убивали архонтов? — переспросила Лиандра.

— Почему тебя не поразило, что Хранители убивали одержимых, Лиа?

— Только не Ханлейт!

Галар издевательски рассмеялся.

— Какая наивность! Он приносил с собой отличные трофеи — архонтские мечи, а их хозяева с ними легко не расстаются! Что тебя так взволновало? Испугалась за Хана задним числом? Думаешь, все архонты — воины в доспехах с блестящими глазами? Нет, сейчас таких мало. Большинство — простые обыватели: жители городов и деревень, втайне страдающие от своего дара и никому не причинившие вреда. Убить такого архонта считается «легкой задачей». Не для всех, конечно, но он отлично справлялся. Из Ханлейта сделали одно из самых успешных орудий смерти на моей памяти.

— Вы состояли на службе ордену вместе? Ты его оговариваешь! — не поверила девушка.

— Я не убийца, Лиа, я — целитель. Эльфийские ведуны не настолько могущественны, чтобы править миром, но мы можем оказать влияние на любое живое существо за исключением архонта или другого мага. Я оказался неспособен заглянуть в душу Хана: ни мыслей, ни намерений, ни чувств, — я не видел ничего. У Ханлейта есть дар, который никто не заметил, кроме меня — он обладает чутьем на все, что за гранью привычного мира, очень сильным чутьем, Лиандра! Так он раскусил твою природу одержимой, и этим объяснялась его невероятная удача на службе ордену. Моя ошибка была в том, что я молчал о своем открытии, а потом и сам попал под влияние Ханлейта. Мне было одиноко, Лиа. Я вызывал неприязнь у Хранителей одним своим видом. Они забывали, о чем они говорили со мной, но помнили свои эмоции и ненавидели меня безотчетно. Только приходя к Хану, я мог спокойно поговорить и выслушать все то, что он сочтет нужным мне рассказать. Я слепо принимал слова «друга» на веру. Не могу представить, сколько он мне наврал! Лишенный контроля, Хан считал себя вершителем судеб и творил все, что хотел! А потом он сбежал.

— Я тебе не верю, — сказала Лиандра.

— Напрасно. Я видел, как он приводил одержимых с Проклятой дороги. Не отвратительных монстров, а людей, вроде тебя. Они были такими покорными!

— Зачем он их приводил?

— Их дарили ариям из Аверны в знак особой признательности. Для опытов.

В покоях мага стало тихо, даже живой дом перестал шуршать ветвями снаружи. Галар отчаянно врал или извратил правду настолько, что она стала уродливой? Чутье Хана, знание архонтов и одержимых, его готовность пойти на крайние меры, лишь бы Лиандра не попала к ариям, — сходилось почти все… Кроме одного — они любили друг друга.

— Я чувствую, как ты его ненавидишь.

— Мне есть за что. Ханлейт — предатель. Хранители сочли меня соучастником его преступлений и бросили в казематы эвенбергской тюрьмы. Я год гнил в подземной камере, голодая и доказывая свою невиновность на допросах. А потом меня сослали сюда, обратно в глушь. Это стало концом моей карьеры, планов, всей жизни.

— Если Ханлейт не был с тобой честен, то ты не знаешь, чем он занимался в ордене на самом деле.

— Оправдывай его сколько угодно, но знай: Хан не умеет любить! Его голова для меня и сейчас потемки. Зачем было рисковать и тащить вас всех через земли моего клана? Рассчитывал, что меня нет в живых? Вот и просчитался!

Галар покинул комнату, оставив Лиандру наедине со своими мыслями. Ханлейт все дальше, и теперь между ними не только вековой лес, но и эльфийский маг со своей обидой и ненавистью. Галар не врал, но это ничего не значило. «Я в тебя верю, как люди верят в Создателя», — сказал Ханлейт на прощание.

— И я в тебя, что бы мне не говорили, — прошептала Лиандра, словно надеясь, что Хан ее услышит.

Она поднялась с постели — ночной разговор еще не был закончен! Сделав пару шагов опухшими, забинтованными ногами, Лиандра опустилась на колени. Ее бил озноб. Лихорадка, утихнув было, накинулась на тело с новой силой. Черная туника с вышитой буквой «Г» на груди, принадлежащая Галару, совсем не давала тепла. «Он раскидывает вещи», — вспомнила Лиандра и пошарила на полу. Наткнувшись на струны лютни и пустой бокал, девушка нашла вторую часть домашнего комплекта — длинную рубашку из плотного харматанского шелка. Держась за перила и наступая на пятки, Лиандра добралась до библиотеки. Галар сидел в просторном кресле у окна. Он не спал.

— В первый раз встречаю существо, настолько беспощадное к себе. Зачем ты встала? Могла бы позвать, — сказал маг с усталым равнодушием.

— Ханлейт просил отпустить меня с Гервантом, почему ты отказался?

— Потому, что отказался.

— Ты это называешь ответом?

— У меня другие планы.

— Зачем я тебе?

— Я объяснил позавчера за ужином. Ты не поверила, но это твое дело, — ответил Галар тоном, далеким от дружеского.

Лиандра помолчала минуту и решилась на главный вопрос:

— Что будет с Ханом в Эвенберге?

— Его казнят.

— Нет!

— Да!

Она вцепилась в перила побелевшими пальцами. Болезнь и ужасная новость, сказанная таким жестким тоном, соревновались друг с другом за право отправить ее в обморок.