Душа Японии

Много времени прошло без известий о нем. Тогда еще не было почт, как теперь. А у девушки так болело сердце, когда она думала об опасностях, которые грозили ее милому на войне, что она все бледнела, хирела. Наконец, пришла весть от него с посланным, приехавшим из армии, — это было первым и последним известием. Бесконечно в ожидании тянется год. Но год миновал, а он не вернулся. Сменялись и еще времена года, но он все не возвращался. Тогда девушка решила, что ее возлюбленный наверно убит. Она извелась от печали, захворала и умерла; и ее похоронили. Бедные старые родители, лишившись единственной дочери, так тосковали, что решили покинуть свой одинокий, печальный дом, распродать имущество и отправиться в далекое странствование к «Тысячи храмам» секты ничирен; такое странствование продолжается несколько лет.

Они продали домик со всем имуществом за исключением священных реликвий, которых никогда нельзя продавать. Оставили они также «ихаи» покойной дочери, и все спрятали в семейном храме; так поступают всегда, покидая родину. Семья принадлежала к секте ничирен, а их храм был Миокодзи.

Не более как через четыре дня после их отъезда вернулся в город жених их дочери. Он употребил все старания, чтобы вовремя исполнить свое обещание, но провинции, которые ему пришлось проезжать, были на военном положении, все пути и дороги были заняты врагами; кроме того, и другие препятствия задерживали его. Горестная весть о смерти невесты совершенно сломила его. Он целые дни проводил без чувств и движений, ничего не зная ни о себе, ни о жизни вокруг. Когда он снова очнулся, на него нашла боль воспоминаний; он громко звал смерть и решил покончить с собою на могиле невесты.

Как только ему удалось уйти незаметно из дома, он взял свою саблю и прокрался на кладбище, где была похоронена девушка. Кладбище Миокодзи — одинокое место. Он разыскал ее могилу, опустился пред ней на колени, помолился и шепотом рассказал ей о своем намерении.

Вдруг он услышал ее голос и слово: «Аната» — «Ты»! Он почувствовал ее руку на своей и, когда обернулся, то увидел ее около себя на коленях, с прежней улыбкой, такой же прекрасной, какою она жила в его сердце — только немного бледней. Сердце его содрогнулось в немом удивлении, в радости и в сомнении пред этим мгновением.

Но она промолвила:

— Не сомневайся, это действительно я; я жива! Все было ошибкой. Меня похоронили слишком рано; мои родители сочли меня мертвой; а теперь они отправились на долгое богомолье. Но ты ведь видишь, что я жива, что я не привидение. Это я — не сомневайся, поверь! Я заглянула в сердце твое и это вознаградило меня за долгое ожидание, за все слезы и горе. А теперь отправимся скорее в другой город, чтобы никто ничего не знал и не было докучливых разговоров; ведь все думают, что я умерла.

И незамеченные никем, они отправились в путь-дорогу и пришли в деревню Минобу в провинции Кай. Там находится известный храм секты ничирен, и девушка заявила:

— Я знаю, что во время своего странствования по священным местам мои родители непременно зайдут и в Минобу; если мы здесь поселимся, то они найдут нас и все мы соединимся.

Когда они пришли в Минобу, она предложила:

— Заведем маленькую торговлю.

И они открыли лавку со съестными припасами на широкой дороге, ведущей к священному месту.

Они продавали игрушки и сласти для детей и пищу для странников. Так прошло два года; торговля их процветала, и небо послало им великую радость — сыночка.

Когда ребенку исполнилось год и два месяца, старые родители действительно пришли в Минобу и остановились перед маленькой лавкой, чтобы утолить голод и жажду. Узнав жениха их дочери, они разрыдались и забросали его расспросами. Он попросил их войти в дом, низко им поклонился и сказал:

— Верьте, это истинная правда; дочь ваша жива, она стала моей женой, у нас родился сынок, — она только что с ребенком легла отдохнуть. Прошу вас, пойдите к ней, обрадуйте ее своим появлением, потому что она очень тоскует без вас.

Старики с трудом могли поверить этим словам.

Пока молодой человек устраивал все для их удобства, они осторожно вошли в комнату и увидали спящего ребенка, но молодой матери не было там. Казалось, однако, что она не успела уйти, потому что подушка ее была еще теплой.

Долго напрасно прождав, они стали всюду искать ее, но нигде не нашли. Наконец под одеялом, которым были покрыты мать и ребенок, они нашли нечто, что несколько лет тому назад оставили в храме Миокодзи, — маленькую дощечку с именем умершей — ихаи их дочери. Тогда они поняли все.

Вероятно, у меня был очень задумчивый вид, когда Кинъюро умолк, потому что старик спросил:

— Господин, вам этот рассказ кажется глупым?

— Нет, Кинъюро, о нет, — поспешил я ответить, — этот рассказ навсегда останется в сердце моем.

МОНАХИНЯ В ХРАМЕ АМИДЫ