Душа, плененная туманом

Не знаю, как для других посетителей, а для меня обстановка клуба была удручающей. Громко играла музыка, ударяя по ушам, свет был приглушенным и каким-то фиолетовым, отчего все лица казались по-вампирски бледными, с синеватым оттенком. На сцене выплясывали полуобнаженные девицы. Танец был разнузданный, с претензией на синхронный стриптиз, смотреть на это было тошно, и я отвернулась от сцены.

Наклонившись ко мне, Илья громко заговорил, чтобы я расслышала:

– Понимаю, что для порядочных девушек это не лучшее место. Но многие крупные бизнесмены, политики и знаменитости считают это заведение номером один в Москве. Хотя, по мне, раньше программа была лучше.

– О, так ты завсегдатай. Почему-то я не удивлена.

– Ну, не всем же по библиотекам ходить, – отразил удар спутник. – Иначе все эти клубы разорятся, а мне всегда жалко, когда чей-то бизнес прогорает.

– Да неужели? – с сарказмом изрекла я и глотнула спиртного, что стоял передо мной в бокале красивой формы с какими-то причудливыми зонтиками.

– Да. Я же говорю, что стал очень сентиментальным. К тому же знаю, как тяжело подниматься, когда ты имел все и в один прекрасный момент этого всего лишился.

– Знаешь? – хмыкнула я. – С тобой такое когда-либо происходило?

– Не со мной. Но со многими хорошими людьми, которых я знаю. А почему ты так уверена, что со мной этого не было?

– Ты производишь впечатление счастливчика.

– Так и есть, – помедлив, кивнул Илья. – У меня даже кличка такая была одно время.

– Куда же она пропала?

– А потом выяснилось, что уже есть один криминальный авторитет с такой кличкой. Он велел своим парням избивать до полусмерти каждого, кто использует этот никнейм не по назначению. Пришлось моим друзьям отказаться от этой безобидной шутки.

На этот раз я усмехнулась куда более искренне.

– Забавно.

– Ба! Да ты улыбаешься. Номер исполняется впервые. Алкоголь тебе явно на пользу. Как и всем девушкам, впрочем…

– А у тебя такой большой опыт?

– Настолько большой, что он даже в память записной книжки телефона не помещается.

– Хвастаться некрасиво.

– Я не хвастаюсь, я тебя развлекаю. А то, смотрю, совсем унываешь. Просто думай о том, что мы на расследовании и находиться в этом месте для нас сейчас обязательно. Так будет проще. Я всегда занимаюсь таким самовнушением на каком-нибудь скучном мероприятии.

– Ты на мероприятиях думаешь о расследовании?

– Нет! Лиза, ты не поверишь, как я тебя люблю за твой стиль общения. Ты мастер иронии! – Так как я пропустила нетривиальный, однако неубедительный комплимент мимо ушей, он продолжил: – Нет, я на мероприятиях думаю о том, что это важная часть ведения бизнеса. Что я обязан многими инвестициями этим местам, позволяющим устанавливать необходимые связи, что… Ну ладно, – прервал он сам себя, – тебе это неинтересно.

– Именно, – не стала я юлить.

– У нас есть описание предполагаемого преступника-садиста?

– Шрам через всю щеку, тик левого глаза, короткие рыжие волосы.

– Это Зеленский сказал?

– Угу.

– Портрет тот еще… – С этим изречением я была согласна. Илья начал водить головой по сторонам. – Что-то я такого пока не вижу.

– С нашего места ничего и не увидишь.

Я медленно поднялась и отправилась на обход помещения. В клубе было несколько комнат, расположенных на разных уровнях и соединенных лестницами и коридорами. Когда я попала в другое помещение, освещенное красным светом, с мебелью, обитой бордовым бархатом, то направилась прямиком к барной стойке. В таком свете каждый второй покажется рыжим, а для того чтобы заметить шрам, нужно будет приблизиться к незнакомому человеку почти вплотную. Не каждый это любит, можно и по шее получить. Конечно, я всегда могу сочинить трогательную историю про близорукость или про любовь с первого взгляда, толкающую меня на поцелуй в щеку, но так удастся сделать лишь раз, и что я стану делать, не найдя знаменитого шрама у первого попавшегося на пути мужика? Короче, бармен нам в помощь.

– Привет, – томно проворковала я, поймав свою жертву. Когда шибко надо, я могу быть неотразимой.

– О, приветик! – молодой паренек мигом проглотил наживку. Отставил в сторону какие-то стеклянные емкости, которые до этого протирал, и чуть не перегнулся через стойку. Обслуживанием посетителей занималась его напарница – девушка с сексапильными формами, обтянутыми блестящим комбинезоном. – Что будем пить?

– Не хочу пить, – капризно надула я губки.

– А за счет заведения? – подмигнул бармен.

– Даже и не знаю… А ты со мной выпьешь?

Парень молча поставил две стопки и разлил какое-то пойло. Потом зачем-то его поджег.

– Ну что, хряпнули?

Я заулыбалась, кивнула, чокнулась с ним, но поставила полную рюмку обратно на стойку, а бармен, не видя этого, действительно «хряпнул».

– Солнце, ты можешь представить себе мужчину, который мог бы мне изменить?

– Да ты что, крошка? Только гей! – Тут бармен чего-то испугался и громко добавил: – Но я ничего против них не имею! Все мои друзья гомосексуалы! – Потом задумался, спросил: – А ты ведь не из ЛГБТ-движения, да?

– Откуда? – не поняла я. И, незаметно для него, вылила содержимое своей емкости на пол.