Душа снаружи (СИ)

«Эсси, заканчивай. А то тебя сейчас отправят тест на наркотики проходить».

− Что с вами произошло? − врач отложила стетоскоп в сторону и, нахмурившись, посмотрела на меня.

− Упал, − я выбрал самое худшее и самое клишированное объяснение из всех возможных.

И не выдержав, хихикнул. Воображение услужливо подкинуло картинок о том, как именно я должен падать, чтобы получить вот такой результат.

Черт. Вот как теперь остановить этот истерический смех? Медсестра подошла к врачу и что-то прошептала ей на ухо. Явно что-то о наркотесте. Но унять припадок я никак не мог. У меня часто такое случалось в последнее время. Замаячит на горизонте какая опасность, беда, а я давай ржать как кретин.

− И давно вы… упали? − саркастично уточнила доктор.

− Давно… Нет, недавно, вот буквально сегодня!

«Да, Эсси. Не возьмут тебя в разведку».

− Вы обращались в полицию касательно тех… кто вас уронил?

Мне определенно нравится эта женщина. Вот только от разговора о полиции нужно как-то незаметно уйти.

− Сам с ними разобрался. Видели бы вы тех парней…

Я понизил голос и сделал несколько боксерских выпадов в воздух своим миниатюрным кулаком.

Сестричка украдкой хихикала, туго перебинтовывая мои ребра. О наркотесте она больше не вспоминала, и в глазах ее сквозь пелену профессионального отчуждения, просто необходимого, когда работаешь в таком месте, как это, стало проступать сочувствие. Я продолжал нести какую-то чушь. Под конец приема удалось выжать ухмылку и у суровой дамы-доктора. Так-то лучше. Рецепт я скомкал и выбросил в урну − у меня был выбор, лекарства или ужин, поэтому придется поправляться без таблеток.

Чуть приободрившись, я вернулся в свою ночлежку. Разжился по пути жирнющим горячим бутербродом и бутылкой воды. В комнату идти совершенно не хотелось, пока все соседи не улягутся, но я, еще уходя, заприметил пустующий холл. Там имелось кресло с разодранной обивкой и крошечный допотопный телевизор.

Изображение на экране дрожало и извивалось, по нему бежали помехи. Я пару раз стукнул по пыльному корпусу, покрутил заячьи уши антенны, но добился лишь того, что горизонтальные полосы стали вертикальными. Показывали клипы двадцатилетней давности. Песни о тоске, одиночестве и смерти. Половина этих музыкантов уже лежала в гробах. То, что надо. Я жевал бутерброд и качал ногой в такт музыке.

− Ты бежишь и бежишь, все бежишь, убегаешь, но ты загнан, ты загнан!.. − завывал белобрысый вокалист, прижимая пальцы к вискам.

− Ты загнан, − подпевал я, в паузах между пережевыванием.

− И скоро настигнет пуля шальная…

− И скоро настигнет…

− И тогда люди скажут…

− И тогда люди скажут…

Наши голоса слились в унисон. Честно говоря, не планировал я устраивать бесплатный концерт, но ничего не мог поделать. Уж очень я люблю музыку. С того самого момента, как понял, что нужная песня всегда найдется к любой ситуации. Что порой она − словно ненавязчивый собеседник, что непременно выслушает и разделит боль. Люблю с того самого момента, как осознал, что могу не просто сидеть и внимать, но и петь, во весь голос. И что у меня даже неплохо получается.

− Он бежал очень быстро, он был словно ветер…

− Он был словно ветер…

− Но никто еще не смог убежать от смерти…

− Никто еще не смог убежать от смерти…

− От смерти и себя-я-я!

Я слишком увлекся. Замерцавшая от моего завывания лампа слегка отрезвила и вернула на землю.

− Ништя-як… − раздалось из-за угла.

Я медленно развернулся и увидел небритое лицо моего вчерашнего спасителя. Длинные волосы его были мокрыми, на них виднелась пена, вода с волос стекала за воротник майки. Он был в кроссовках на босу ногу и тщетно пытался пропихнуть одну из ступней глубже, но только сильнее сминал пятку.

− Иду за чайником, чтоб башку помыть… Тут же нет воды горячей ни хрена, знаешь? И слышу, ты тут орешь. Не, чувак, вообще тема! Глотка у тебя что надо!

«Чувак? Ну и отлично, что данный момент прояснили».

− Спасибо, − ответил я осторожно.

− Слушай… − Он рассеянно поскреб голову. − Не поможешь? Я тут пытаюсь волосню свою отмыть. Полей мне башку из чайника, а?

− Ладно, − я сполз с кресла, и проверил повязку под свитером.

− И это, чувак… Ты извини, слушай. Я вчера тебя в темноте с бабой спутал.

Закатываю глаза.

− Да пофиг.

− Реально извиняюсь. Из тебя бы вышла красивая баба.

Обычно фразы вроде этой все-таки бесят. Но почему-то в исполнении моего нового знакомого все звучало и впрямь как-то безобидно.

Последние сутки все вообще складывалось как-то непривычно нормально. Я не влип ни в какие неприятности. Понемногу приходил в себя. Спал на кровати и ел еду. Разговаривал с людьми так, что они не хотели разбить мне лицо.

Я знал, что это ненадолго. Нормальность − не мой случай. Но в этот раз я постараюсь протянуть ее видимость так долго, как смогу. Буду оберегать эту хрупкую, тающую на глазах иллюзию.