Душа Востока

– Мастер, что Вы делаете? Вы всегда учили по этим писаниям, комментировали их и размышляли над ними. Зачем же Вы сжигаете их?

Мастер рассмеялся и сказал:

– Потому что я пришел домой. Карты мне больше не нужны.

444

К Мастеру дзэн по имени Суйво пришел ученик в слезах и отчаянии.

– Прийдется мне в стыде вернуться домой, – сказал он, – раз я не могу решить заданную мне задачу (три года назад Суйво велел ему медитировать на тему: услышать звучание хлопка одной ладони).

– Подожди еще неделю и медитируй постоянно, – посоветовал Суйво. Но осознание все еще не приходило к ученику.

– Попробуй еще неделю, – сказал Суйво. Ученик повиновался, но тщетно. Прошла еще неделя. Снова без толку. Тогда Мастер сказал:

– Медитируй еще три дня и если ты и тогда не достигнешь, тебе лучше покончить с собой. На второй день ученика осенило!

444

Хакуин имел обыкновение говорить своим ученикам о старухе, державшей чайный магазинчик. Он хвалил ее понимание дзэн. Ученики, желая посмотреть на нее, шли в магазин.

Когда бы старуха их не встретила, она сразу могла сказать, пришли ли они за чаем или же увидеть ее понимание дзэн.

В первом случае она любезно поила их чаем, а во втором просила учеников пройти за ширму. Как только они туда заходили, она била их кочергой. Девять из десяти не могли избежать ее ударов.

444

Много учеников изучали дзэн у мастера Сэнгая. Один из них имел обыкновение ночью, перебравшись через монастырскую стену, уходить развлекаться в

город.

Однажды, проверяя спальни, Сэнгай заметил отсутствие ученика, а в саду у стены нашел высокий табурет, с которого тот взбирался на стену. Убрав табурет, Сэнгай занял его место.

Возвратившийся гуляка, не подозревая, что на месте табурета стоит Сэнгай, встал учителю на спину и спрыгнул на землю. Обнаружив, что он сделал, юноша остолбенел от страха.

Сэнгай сказал ему:

– Рано утром очень холодно. Смотри не простудись!

Больше ученик никогда не уходил ночью.

444

Тодзан пришел к учителю Уммону. Уммон спросил его, откуда он пришел.

– Из деревни, – ответил Тодзан.

– А в каком монастыре ты был летом? – спросил Уммон.

– В монастыре Ходзи, что на южном берегу озера,

444

– ответил Тодзан.

– Когда же ты его покинул? – спросил Уммон, дивясь про себя: сколько же еще Тодзан сможет так отвечать на вопросы.

– Двадцать пятого августа, – ответил Тодзан. Уммон сказал:

– Ты ни на что не годен. Ты просто слоняешься из одного монастыря в другой!

Уммон еще не кончил говорить, как Тодзан прозрел.

444

Ученик по имени Импо толкал впереди себя тачку, а Мастер Ма-цзы сидел на его пути, вытянув ноги. Импо сказал:

– Учитель, уберите, пожалуйста, ноги!

– То, что вытянуто, не может быть убрано, – сказал Мастер.

– То, что идет вперед, не может повернуть назад,

– сказал Импо и толкнул тачку.

Тачка проехала по ногам Мастера. Вечером его ноги были в синяках и кровоподтеках, но он дал понять, что признает действия ученика верными.

444

Ученик спросил мастера Банкея:

– В чем правда Будды? Банкей ответил:

– Почему ты не спрашиваешь о своем собственном уме или о себе?

– О Мастер, – спросил ученик. – Что есть я? Что я должен постичь?

– Тебе нужно обратить внимание на то, что известно как «секретное действие».

– Что есть «секретное действие?» Скажите мне, Мастер.

Мастер открыл, а потом закрыл глаза.

444

Самолюбивый священник пришел поспорить с Банкеем.

– Эй! Дзэнский учитель! Всякий, кто тебя уважает, будет повиноваться твоим словам, но если человек, вроде меня, тебя не уважает, сможешь ли ты заставить его подчиняться?

– Подойди ко мне и я покажу тебе это, – сказал Банкей. Священник принялся, горделиво расталкивая толпу, продвигаться к Мастеру. Банкей улыбнулся и сказал:

– Стань от меня слева. Священник повиновался. – Нет! – сказал Банкей. – Будет лучше, если ты станешь справа. Пройди сюда. Священник гордо прошел направо.

– Видишь, – заметил Банкей, – ты меня слушаешься, и я думаю, что ты очень добрый человек.

После смерти Мастера Банкея, слепой, живший неподалеку от храма, рассказывал другу: «Я слеп и не

вижу лиц людей, но могу по голосу судить об их характере. Обычно, когда я слышу, как кто-то поздравляет другого с успехом или удачей, то я слышу еще и скрытую нотку зависти.

Когда же утешают в несчастье, я слышу скрытую радость и довольство, словно утешающему приятно, что его самого теперь ожидает что-то хорошее.

Но сколько я помню Банкея, его голос всегда оставался искренним. Когда он говорил о счастье, я не слышал ничего, кроме счастья. Когда он выражал печаль, то все, что я слышал, было печалью».

444

Лин-чи говорил перед собравшимися о том, что каждый человек должен проявить свою внутреннюю природу. Из зала послышался вопрос:

– Как это сделать, если я не знаю, кто я? Лин-чи перестал говорить, подошел ближе и, сверля человека взглядом:

– Закрой глаза и вспомни того, кто задал вопрос. Человек закрыл глаза и отправился внутрь, на поиски того, кто задал вопрос.

Его лицо стало умиротворенным и тихим. Лин-чи вынужден был встряхнуть его:

– Теперь выходи и скажи всем, кто ты? Человек начал смеяться. Потом сказал:

– Какой чудесный способ отвечать на вопросы. Лин-чи повторил свой вопрос.