Душехранитель

Не раздумывая, воин схватил ближайший и опорожнил его. Лучше умереть еще, еще и еще, чем жить, подчиняясь приказам Смерти. Воин был более чем уверен, что яд окажется в обоих сосудах и что ему придется умирать, в страшных муках корчась под ногами смеющегося правителя. Но тот сдержал слово: Фирэ выбрал безвредный. Содержимое второго кубка повелитель выплеснул в миску своей собаке. Бедный пес, вылакав пойло, взвыл, заколотился на полу, а потом издох, изрыгнув кровавую пену.

— Хорошо. Ты везуч и отчаян, — улыбнулся полководец. — Уходи прочь. И еще… Верни мне меч, с которым ты прошел так много. В том числе — собственную смерть от его лезвия.

— Он у твоего стражника, — сбрасывая доспехи и оставаясь в одном тонком балахоне, который тут же подвязал на талии обычной веревкой из конского волоса, ответил бывший воин.

— Теперь послушай напоследок… — устало сникнув, вымолвил полководец Тессетен: столько тысячелетий убьют волю в любом. —

Послушай, мой бывший воин, Фирэ. Ты — часть «куарт» Коорэ, моего сына, сына истинного, не расколотого Ала и истинной его попутчицы Танрэй. Ты — Сердце Коорэ, как я — Сердце Ала, понимаешь? Ты тогда родился на Оритане, в Эйсетти, через год после нашей свадьбы с Ормоной. Ты должен был стать нашим с нею сыном… по судьбе. Но судьба молчит, когда хаос дробит сознание, и ты родился в другой семье. Как может дать жизнь Ормона, если она — воплощенная Смерть, Разрушитель, живущий в каждом человеке? Мы все пытались что-то изменить, но делали только хуже и хуже. Теперь уходи. Убирайся! Да поможет тебе память о нашей погибшей родине, сынок.

— Варо Оритан! Да будет «куарт» твой наконец един, Тессетен, — прошептал Фирэ и откинул полог.

Перед ним расстилалась пустыня, от горизонта до горизонта. Юноша побежал прочь.

Правитель вышел вслед за ним и «раздвоенным» — женским и мужским — голосом кликнул стражу:

— Почему же вы не гонитесь за дезертиром?! Мне нужно его сердце! Ну, и голова в придачу… — с ухмылкой добавил он.

Беглец спасался от погони. Если его догонят, то отнимут главное — Память. Впереди, словно оазис для умирающего скитальца по пустыне, мерцал храм Бессмертной Птицы. Именно — мерцал: пот заливал глаза Фирэ и выедал их пуще горючих слез, а раскаленный воздух разрывал грудь точно ржавыми крючьями.

А войско Черного Горизонта, хромоногого воителя, Тессетена огненными саламандрами нагоняло его.

Юноша в последнем рывке, обожженный самой прыткой ящерицей, нырнул меж двух колонн храма в неизвестность. И огненная волна отхлынула.

Он очутился возле храмового бассейна. Какие-то люди окружили его. Их было много, и беглец не смог сосчитать их количество. Они стали вначале называть свои имена, потом спросили его. Он ответил, что Фирэ.

— Так ты Коорэ! — с улыбкой радостного узнавания сказал некто, и в нем бывший воин признал Атембизе, которого последний раз видел дикарем Ишваром на Рэйсатру.

— Где Учитель? Где Душа Ала? — в нетерпении спросил Фирэ. — Мне многое нужно сказать ему… ей!

— Нам всем нужно сказать ему многое, — ответили юноше. — Мы ждем его прихода…

— Его Восхождения?

— Нет, нет. Его объединения. И теперь у него и у нее своя битва, мы уже не в силах помочь им чем-либо.

И тут Фирэ увидел стоящую возле барельефа быка златовласую женщину в синей одежде. Он тотчас подошел к ней, упал на колени и прижался лбом к ее руке. Она опустила голову и грустно усмехнулась:

— Тринадцатый… Самый непокорный, самый противоречивый, самый любимый… И… так похожий на него…

— Прости меня, Танрэй… — прошептали губы Фирэ, а сам он согревался в солнечных волнах, идущих от нее. Согревался впервые за много тысяч лет.

Танрэй провела рукой по его темным волосам:

— Чтобы найти свою Попутчицу, тебе нужно покинуть небытие. Так иди! Иди, и вернетесь вы вместе. Если будет, куда возвращаться…

— Будет! — крикнул Фирэ, вскакивая на ноги.

— Будет! — добавил он и растаял за колоннами храма.

ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТЬ. ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ ИЮЛЯ. МЮНХЕН

Андрей не перестал еще видеть медленно растворяющиеся в воздухе колонны храма, когда разум его уже уловил звуки из другого пространства.