Два актера на одну роль

Родольф. Видеть хочу бледные ланиты, затуманенный взор, побелевшие губы, стиснутые зубы, хочу, чтобы ты обезумела от страсти.

Госпожа де М***.Так, значит, я уже разонравилась вам; право, рановато.

Родольф. Полно, коварная, ведь ты отлично знаешь — я от тебя без памяти, но ты должна извиваться, корчиться, царапать меня и биться в мелких судорогах, как подобает страстной женщине.

Госпожа де М***.Нечего сказать, премило! Право, Родольф, вы лишены здравого смысла.

(Тут Родольф доказывает ей, что, хоть у него и нет здравого смысла, зато этот пустяковый недостаток искупается более блестящими достоинствами.)

Госпожа де М***(разнеженная, лепечущая).Ах, Родольф, вы были бы обворожительны, если б захотели стать таким, как все.

Родольф(по-прежнему преследуя свою цель).Киприана, умоляю, укуси меня!

(Всем известно из барселонской баллады, поэмы «Альбертус» и прочих трансцендентальных поэтических творений, что любовники-романтики отчаянно кусаются, едят одни лишь бифштексы, вырезая их друг из друга в минуты страсти. Осмелюсь, однако, заметить господам поэтам и прозаикам — последователям новой школы, что все это уже существовало у классиков; всем известно «memorum dente notam» ^[20]сьера Горация, и если бы мы не опасались показаться хвастливыми эрудитами, мы бы привели сотни две отрывков из творений латинских и греческих поэтов к вопросу об укусах, царапаньях.)

Госпожа де М***.

Хочешь, я тебя поцелую (целует его),но кусать ни за что не стану; я слишком тебя люблю, чтобы причинить тебе боль.

Родольф. Боль? Кинжал в меня вонзи — все от тебя мне радость. Ну, укуси меня, что тебе стоит?

Госпожа де М***.Если только это тебя потешит, то изволь, душа моя, — подставь щечку.

Родольф(в приливе радости).Готов поплатиться жизнью и на этом и на том свете, только бы исполнять малейший твой каприз.

Госпожа де М***.Бедный мой дружок!

(Приближает губы к щеке Родольфа и чуть-чуть прикасается к ней острыми перламутровыми зубками, затем, откинув голову, хохочет, как безумная, и растирает рукой белое пятнышко — след от зубов.)

Родольф. Вот это славно, львица моя! Очередь за мною!

(Кусает ее в шею, и не шутки ради.)

Госпожа де М***.Ай, ой! Родольф, сударь! Перестаньте, да вы просто бешеный, вы забыли всякое приличие! Как вы себя ведете! Синяк не сойдет за целую неделю, и мне нельзя будет выйти в открытом платье, а я звана на три вечера.

Родольф

. Так пусть подумают, что вас укусил супруг.

Госпожа де М***.Полноте! Ваши речи донельзя вздорны, донельзя нелепы; всем хорошо известно, что эдакими шутками мужья не занимаются и уж таких вот следов не оставят. Я ужас как на вас сердита и не нахожу слов для вашей выходки; право, это нечто неслыханное!

(Родольф, сраженный отповедью, осыпает г-жу де М*** нежнейшими ласками и старается восполнить недостаток приличия сверхнеприличием.)

Госпожа де М***(чуть оттаяв).Вот что! Я надену топазовое колье — камни в широкой оправе, нанизаны на цепочку плотно и так искрятся, что ничего не будет видно.

(Родольф прерывает ее слова поцелуем, сдобренным невообразимо нежными ласками, сохраняя тем не менее скорбный и смиренный вид, способный разжалобить даже камень, а тем более женщину, по самой природе своей довольно сердобольную.)

Госпожа де М***.Я не сержусь на тебя, милый, не думай; быть с тобой в ссоре я не могу. (Возвращает ему поцелуй — продуманный и достаточно весомый.)Вот подписанное тебе помилование.