Два года из жизни Андрея Ромашова

У манежа опять послышались взрывы - послабее. Андрей вздрогнул и бросился вперед. Громко зазвонил колокол в куликовской церкви. Из деревянных домиков выбегали на улицу полуодетые люди, слышались крики, детский плач, истошный лай собак. А если пламя перекинется на бревенчатые дома Верхнеполевой, что тогда?

Мокрый, грязный стоял Андрей в молчаливой, как бы оцепеневшей от страха толпе. Сильный озноб пронизывал его насквозь. Грозно потрескивало пламя, разгораясь все сильнее. Красные языки, казалось, лизали даже темный небосвод, искры летели во все стороны. Время от времени где-то в глубине слышались взрывы, и тогда пламя вспыхивало с еще большей силой.

- Бензин, - сказал кто-то, - бензин взрывается. Там его - бочки целые, и в автомобилях еще...

Надо было что-то делать, куда-то бежать, тащить воду, тушить, поливать стоящие вблизи строения. Но Андрей чувствовал, что не может сдвинуться с места, - ноги как ватные, голова кружится, в глазах красные пятна.

Послышался шум автомобилей, звон колокола, стук колес конных упряжек по булыжной мостовой. Это подъехали сразу две городские пожарные команды. Вот и свои - чекисты - прибыли. Однако все только останавливались и смотрели. Сделать что-либо было невозможно: бурное пламя перекинулось на огромное деревянное здание стоящего рядом склада и на длинные корпуса уланских казарм. Вскоре вокруг бушевало необъятное море огня. Толпа подалась от жара назад. По крышам близко расположенных домов забегали люди с ведрами - поливали, чтобы не занялось.

К Андрею подошел Никита:

- Ты что? В каком виде?

- Бандюги, св-волочи, стреляли. - Андрей с трудом разлеплял губы, стараясь унять озноб. - В к-канаву в-влете-е-ел... А п-потом эт-то, - он кивнул на пожар.

- Да ты болен, видно, совсем. Иди домой, без тебя тут разберемся.

Андрей с трудом выбрался из толпы и, шатаясь, словно пьяный, побрел к своему дому...

* * *

- Выполнила просьбу - была у твоего спасителя, - говорит Зое тетя Оля, удобно расположившись с папиросой в руке в глубоком кресле. - Даже не ожидала, что у простых мужланов дом может быть такой - просторный, чистый. Вот детей у них, как полагается, целая куча.

- Тетя, тетечка, не отвлекайтесь. Как Андрюша? Я же вас не о доме просила узнать, а о нем. Третья неделя, как исчез.

- Жив твой Андрей. Только болен очень, без сознания лежит. Его мать... Миловидная женщина у него мать, весьма. Лицо круглое, смуглая такая, брюнетка. И моложавая. Не скажешь, что детей у нее столько...

- Что его мать говорила, почему он без сознания?

- Вечно ты прерываешь... Ага, она сказала, что доктор определил воспаление легких. Он где-то промок. Его лечат, но ему становится все хуже...

- Хуже?

- Да, да. Теперь предполагают, что испанка примешалась. Как бы не умер, бедняга...

Доктор Сазонов долго не мог понять, чего от него хочет дочь.

- Его же лечат, зачем я там?

- Но доктор не может определить, что у него. И он умрет...

- Ну вот еще! Неудобно мне самовольно вмешиваться, когда другой врач лечит.

- Удобно! Папа, он мне дважды спасал жизнь. И потом...

- Что потом?

- Я люблю его, понимаешь, люблю!..

- Любишь? А как же Вадим? Ведь вы помолвлены.

- Он подлый трус, бросил меня тогда. И лжец! Мне недавно рассказали: видели его с какой-то девицей, такой, знаешь... И потом он на Северный Выгон зачастил - к гадалке ходит, водку пьет. Что за гадалка, у которой выпивают?..

- Просто парень красивый, вот девицы из зависти и наговаривают.

- Возможно. Но мне и Оля Смышляева говорила. У нее самой жених, что ей завидовать...

Через час Евдокия Борисовна с удивлением открыла дверь самому известному в городе доктору.

- Пока я вымою руки, поставьте ему, пожалуйста, градусник, распоряжался он. Сейчас послушаем вас, молодой человек... Прошу всех покинуть комнату.

Когда Сазонов вышел от Андрея, домочадцы с тревогой ожидали его в большой комнате.

- У юноши двустороннее воспаление легких. Но... - Сазонов сделал паузу и сквозь очки строго посмотрел на всех. - Но положение чрезвычайно осложняется тем, что у него еще сыпной тиф. Не сегодня завтра будет кризис. Я ему сделал укол, нужны еще лекарства. Вот рецепты... Дежурить у его постели следует целые сутки. Понятно? Завтра в это время я приду снова...

Через несколько суток Андрей впервые за две недели пришел в сознание и открыл глаза. А спустя еще неделю он, пошатываясь от слабости, уже бродил по дому и жадно поедал все, что ему подкладывали мать и бабка.

Особенно его поразило известие о том, что к нему приходил несколько раз сам доктор Сазонов.

- Кто его звал?

- Не знаю, - ответила Евдокия Борисовна. - Пришел и сразу тут командовать принялся. Зато вылечил он тебя, спас!

- Это Зоя, она!

- Какая Зоя?

Андрей так и не ответил матери - в комнату вошел Золотухин.

- Никита!..

- Он самый, собственной его величества персоной. Значит, выкарабкался, добрый молодец? Вишь как тебя прихватило - и сыпняк, и воспаление легких, все вместе. Да, а Сазонов, оказывается, мужик правильный, дело свое знает. Я-то его за буржуя недорезанного считал.

- Да нет...