Два пера горной индейки

— Мразь... — процедил сквозь зубы Андрей.

— Да уж... так о любимой женщине... Чуть запахло жареным, сразу прибежал. Это месть.

Визит Голубева не доставил удовольствия ни мне, ни Андрею. При всей серьезности положения.

— Но одна зацепочка тут есть, — сказал Андрей, — и может быть, очень даже важная. Бегом за Кораблевыми, Саша. Бегом. Пусть заходят сразу оба.

Я привел их, и мы сели на кровать. На одной кровати — Котлов, напротив — мы втроем.

— У меня к вам один вопрос, — начал Андрей, — один-единственный. Голубев показал, что где-то около десяти часов вы выходили в туалет. Почему вы не сказали мне об этом, Николай Алексеевич?

Лена зарделась, а Коля сказал:

— Мы выходили вместе с Глебом и вместе вернулись. А Лена с Катей.

— Нет, — тихо произнесла вдруг Кораблева. — Мы вышли вместе, а вернулись врозь. Катя предпочла пойти в свой номер.

— И долго отсутствовала? — Котлов был похож на сеттера в стойке.

— Минут пять. Может быть, чуть больше, — услышали мы в ответ.

— Спасибо! — И Котлов опять начал писать протокол. Не может без этого.

Когда Кораблевы ушли, Андрей начал вдруг делать в нашей комнате перестановку. Он отодвинул от окна письменный стол, чтобы сидеть за ним спиной к свету. Перевернул его ящиками к окну и втиснул между ним и окном стул. Другой стул он поставил напротив себя, через стол. Сел, попробовал открыть средний ящик и дверцы стола. Сзади его подпирала батарея, и поэтому ящик почти не открывался. Но это его не смутило.

— Что ж... приглашай! — произнес он многозначительно. — Попроси взять с собой паспорт. Мы даже фамилии ее не знаем.

Я шел по коридору и отовсюду слышал звуки гитар и песни. Из дальних комнат доносился только ритм, отбиваемый по струнам. А песни кричали самозабвенно, взахлеб. Катя сказала, что сию минуту будет, и пришла не задерживаясь.

Она, как всегда, была идеально причесана. Розовый комбинезон поверх белоснежного свитера, на ногах новенькие адидасовские кроссовки. Сев на предложенный ей стул, она положила перед Котловым паспорт, зафиксировав этот жест на долю секунды пальчиками с безукоризненным неярким маникюром.

— Я старший оперуполномоченный МУРа Котлов Андрей Петрович, — представился Андрей. — Вы вызваны ко мне на допрос в качестве свидетеля. — И он начал листать ее паспорт.

— Я знаю это, Андрей Петрович, так же как знаю, что убит истопник. Давайте разговаривать откровенно.

— Откуда такая информация? — мрачно спросил Котлов, продолжая изучать ее паспорт.

— Людям ведь нечего делать, взаперти сидят, — пыталась она своей улыбкой рассеять суровость Котлова, — а больше половины их — женщины. Слухи распространяются молниеносно. За завтраком уже было все известно.

— Еленская Екатерина Федоровна, — читал Андрей, — 12 февраля 1952 года, город Сочи, выдан там же. Так... Семейное положение. Зарегистрирован брак с гражданином Италии Лино Бертони. Вы замужем за иностранцем?

— Да... — вздохнула Катя. — Он итальянец. Но брак наш неудачен. Он не принес счастья ни мне, ни ему. Я не могу покинуть родину, не хочу, а он настаивает на этом. Нам придется разойтись. Я сделала непростительную ошибку.

— Вы не работаете?

— Почему же... Работаю.

— Тогда — место работы и должность, пожалуйста.

— Я литературный секретарь, — отвечала она с некоторой лукавинкой.

— Что такое литературный секретарь? — не понял Котлов.

— Я секретарь писателя Надземского.

Котлов смотрел на нее выжидающе.

— Я вижу, вы не знаете такого писателя, — улыбнулась Катя, — писателей скоро будет больше, чем читателей. И не знаете, видимо, что каждый член Союза писателей имеет право нанять литературного секретаря. Как мы с вами можем нанять домработницу, так писатель — секретаря.

— И он платит вам зарплату из своих денег? — Котлов, как и я, впервые услышал о такой профессии.

— Да, платит по договору. Такая же работа, как и всякая другая. Она заносится в трудовую книжку, и при этом идет стаж. Мало того, у меня даже есть профсоюз, который защищает мои права, — очаровательно улыбалась Еленская.

— В чем же заключается ваша работа? — спросил Котлов.

— Сижу в библиотеках, подбираю литературу, делаю выписки, печатаю на машинке, веду издательские дела... Забот хватает.

Она рассказала, что Надземский пишет исторические романы, что ему нет и пятидесяти, что он очень плодовит и много путешествует. Сейчас он в ФРГ, не сегодня завтра должен вернуться. Поэтому ей срочно нужно лететь в Москву. Просила помочь ей улететь первым же вертолетом. Вещи уже собраны, она хотела выехать вместе с Марианной Львовной, но дорогу закрыли, они не успели...

— Попрошу вас ответить на несколько моих вопросов, — прервал ее соловьиную песню Котлов. — Скажите, не могли бы вспомнить, где вы были восемнадцатого ноября прошлого года и что делали?

Катя рассмеялась и замахала на Андрея руками:

— Бог с вами, Андрей Петрович, как можно вспомнить, что было в прошлом году?! Если бы я вас спросила об этом же, вы бы смогли мне ответить?