Читаем Два перстня Рюрика полностью

Два перстня Рюрика

Однако Батура ждал нападения и, взмахнув мечом своего друга, тут же, к удивлению и страху Чаки, одним взмахом разрубил сабли двух хазарских конных воинов, а вторым – их кольчуги. Хазары как кули, наклонившись набок, повалились на землю.

─ Что стоите, негодники? Убить его! Убить! ─ кричал Чака, посылая одну за другой пару своих воинов, пока не остались они одни: Щука, который обхватил голову руками, чтобы не видеть происходящего, и Чака, красный от того, что потерял всех своих воинов из-за какого-то казака.

─ Ну, что, Чака… ─ Батура, усмехаясь тому, что Щука похлопывая коня по морде, заставил его пятиться назад, оставляя Чаку одного перед этим грозным казаком, который, к тому же, оказывается, знает лично Чаку, ткнул концом своего меча в кольчугу Чаки в том месте, где находится сердце. ─ Не узнаёшь?

От страха Чака закрыл лицо руками, понимая, что смерть неминуема. Однако тон, не предвещающего ничего опасного, голоса казака заставил приоткрыть руками глаза, а последняя фраза казака вообще заинтриговала, и он убрал руки от глаз.

─ Не узнаю. ─ произнёс Чака, уже внимательно вглядываясь в лицо казачьего воина.

─ Река Великая Ворона. Много лет назад драка двух подростков из-за девушки. Ты ударяешь парню в лицо и теперь от твоего перстня у него образовался шрам. ─ начал медленно говорить Батура, напоминая многолетнюю драку и показывая свой шрам на правой щеке. ─ Тогда ты сказывал. Мол, мы ещё свидимся!

Наклонив слегка голову Батура уже просто издевался словами на скрючившимся от страха невысоким и дохлым хазарским евреем. Усмехнувшись тому, как Щука наблюдает за всем происходящим и не понимает, почему Батура до сих пор не прибил этого гадкого Чаку, он добавил. ─ Ну, вот и свиделись! Мне сейчас тебя убить – раз плюнуть! Только это не в моих принципах. Живи! И не попадайся мне в третий раз! Вот тогда я тебя не пожалею. Да, совсем забыл: про Али и перстень забудь! Иначе тебе конец, понял?

С удивлением выслушав всё, что говорил этот противный казак, но поняв, что теперь ему смерть не грозит и, видя, как не спеша удаляется тот от них, Чака, наконец, вдохнул воздуха полной грудью. Он повертел головой и, увидев сзади удивлённого Щуку, и со злостью ударил его раз, два, три. Он хлестал Щуку плёткой, чтобы хоть как-то перенести своё поражение на него, до тех пор, пока не устала рука, повторяя одни и те же слова. ─ Забудь то, что здесь было! Забудь то, что здесь видел!

8. Старая Ладога

Когда Батура закончил свой рассказ о том, что видел, слышал и участвовал в каких передрягах, Рюрик молча подошёл к окну и начал смотреть на то, как солнышко начинает садиться за горизонт.

─ Думаешь, партизанам нужна помощь? ─ неожиданно, повернувшись к Батуре, произнёс он, глядя ему в глаза.

─ Думаю, нужна. ─ не отводя глаз, ответил Батура.

─ А что это за человек, Борко? ─ снова, прищурившись, спросил Рюрик.

─ Борко – это человек воеводы рязанского для связи со мной в Ладоге. ─ не скрывая ничего, произнёс Батура. ─ Я ведь по-прежнему служу воеводе, а у тебя лишь по договорённости с ним.

─ Как-то это странно получается. ─ о чём-то задумавшись, произнёс с некоторой ревностью Рюрик. ─ Ты находишься рядом со мной, участвуешь в походах, бьёшься за справедливость. Однако при этом служишь воеводе рязанскому!

─ Чего ж тут странного? ─ усмехнулся Батура. ─ Давай, возьмём тебя: ты должен быть по завещанию князем на Ладоге, а находишься на Онеге. Вместо тебя там бесчинствует по отношению к своему народу ставленник хазар Вадим!

─ Но я же не служу Вадиму. ─ начал было оправдываться Рюрик. ─ Я служу своему народу!

─ Вот то-то и оно. ─ Батура нахмурился, выражая своё недовольство создавшимся положением. ─ Я здесь, а не в Рязани, ты – здесь, а не на Ладоге, партизаны в лесу, а должны быть в городище. И все служат своему народу! Как-то это не совсем вяжется.

─ Я хочу сказать, что мы все служим одной Родине, одному народу! ─ закончил свою мысль Батура. ─ Просто ещё сами об этом не поняли.

─ Если я правильно понял, ты хочешь сказать, что мне надо объединиться с Ладогой? Но для этого я должен со своим войском на неё напасть! ─ с лёгкой издёвкой в голосе, произнёс Рюрик. ─ А это уже гражданская война!

─ Не напасть, а освободить свой народ от издевательства над ним. ─ поправил его Батура. ─ Как просят тебя партизаны!

Рюрик задумался о чём-то и снова подошёл к окну.

Батура видел, как в нём бурлили два чувства. Одно говорило, что надо освобождать свой народ, а другое – что это будет несправедливо. Ведь никто на него не нападал! Вот если бы напал?

Ухмыльнувшись, Батура вздохнул и произнёс. ─ Ну, вот что, Рюрик. Ты тут поразмышляй о справедливости, а я пойду к своим казакам! Давненько я с ними не был.

Сказав это, Батура повернулся и вышел. Снова вспомнилась жена, дочка и сынок. Тяжело вздохнув, Батура прошептал. ─ Вот с кем я долго не был!